Маруся. Столичные игры. Галина Гончарова

сил не было. Вот он и придумал, чтобы на сотрудников не срываться.

      Сотрудники-то свои, родные, денежку зарабатывают, на них орать не надо, вы ж молотком по телевизору не шарашите? Вот он и не шипел. На нас.

      А на всех остальных – можно. Не наживать же себе инфаркт из-за пару-тройки козлов?

      Пришло письмо от любящего папеньки.

      Ёж!

      ОПЯТЬ!?

      Меня опять пригласили на чай. Нет, ну ничему человека жизнь не учит.

      Опять отдала Ване.

      – Скопируешь мой ответ и отошлешь.

      – Который ответ?

      Я на секунду даже испугалась. Так отошлет, что я взаправду о папаше думаю, вот нам прилетит! Это сейчас я могу жертву изображать, а как только покажешь, что зубы есть…

      Нет, нельзя.

      Сочувствуют только несчастным маргариточкам. А несчастным росяночкам не сочувствуют, хотя кому еще хуже приходится – вопрос. Первым-то солнечного света хватает, а вторым тяжко, поди еще, налови себе обед!

      Все равно.

      Сочувствуют не тем, кто матерится, а тем, кто размазывает по щечкам слезки. Точно знаю.

      – Ванька, не вздумай.

      Парень посерьезнел в одну минуту.

      – Маш, я же не дурак. Но черновик-то есть?

      – Возьмешь в гостиной на столе, там папаша его и оставил.

      – Понял.

      Третье письмо было от главы юрта Алябьевых – Симеона Михайловича.

      Хм, уважаю.

      Мудрый мужик, понял, что к нему я не поеду даже под конвоем, и написал, что хотел бы встретиться со мной для обсуждения некоего взаимовыгодного дела.

      – Напиши, что завтра с утра, – отдала я Ване конверт.

      И взялась за последний, доставленный с царским курьером, который сейчас пил на кухне чай с водкой. Или водку с чаем?

      Неважно.

      Пафосный конверт содержал не менее пафосное приглашение к его величеству. Завтра, на четыре часа дня.

      Ох, ёжь твою рожь!

      – Так… Ваня, солнышко, тащи мне «Трафаретник». Будем отвечать.

      Ваня послушно стащил с полки толстенный том в кожаном переплете.

      «Трафаретник», собственно, и содержал трафареты писем на все случаи жизни. Обновлялся он раз в десять лет, этого хватало.

      Высочайшие письма, письма вышестоящим, нижестоящим, девушкам, мужчинам, на все случаи жизни – от назначения тайной встречи до прошения о помиловании. Мало ли что?

      Мало ли как?

      Обращаться к людям тоже уметь надо. Обороты можно вставлять и свои, а вот канва…

      Милостивый государь или там Ваше Императорское Величество…

      На это письмо мне надо ответить самой. А еще…

      – Вань, будь человеком, пошли Петьку за модисткой. Мне нужно, чтобы завтра с утра мое платье было уже готово.

      Ваня только вздохнул.

      – Сейчас пошлю.

      И вышел. А я вцепилась в лист бумаги. Так, сначала начерно.

      «Ваше Императорское Величество!

      Для меня огромная честь…»

      Да уж. Щас описаюсь. Только вот не знаю, то ли от счастья, то ли от нервов?

* * *

      Портниха прибыла к вечеру, осознала грандиозность предстоящей затеи –