Маруся. Столичные игры. Галина Гончарова

еще горячая, выплеснуть в лицо, а потом и самим заварочником добавить, тяжелый, серебряный…

      Романов поднял руку.

      – Горский!

      И так это прозвучало! Осталось только добавить: «Сидеть!»

      Князь мгновенно сдулся и опустился на место. Я поставила чайник, не дожидаясь, пока меня попросят.

      – Мария Ивановна, я надеюсь на ваше благоразумие?

      – Да, Игорь Никодимович.

      – Князь, я прошу вас запомнить, что Мария Ивановна находится под защитой его императорского величества. И любые попытки повлиять на ее выбор спутника жизни будут рассматриваться как оскорбление императора.

      Отец аж с лица сбледнул.

      Я злобно ухмыльнулась. Так тебя, гада! И еще раз – так!

      – Мы вас больше не задерживаем, князь.

      Горский вылетел как под зад пнутый. Я посмотрела на Романова.

      – Он все равно меня в покое не оставит. Вы же понимаете, Игорь Никодимович.

      – Понимаю, Мария Ивановна. И, должен заметить, у вас есть замечательный выход избежать навязанного замужества.

      – Да? И какой же?

      – Разумеется, выйти замуж по любви.

      И кто сказал, что тролли появились только с развитием интернета? Здесь они и сами по себе отлично бегают. Юморист, ёжь его рожь!

      Романов поулыбался пару минут – и снова посерьезнел, показывая, что шутки кончились.

      – А теперь подробнее про Демидова и его печальную кончину, Мария Ивановна?

      Я послушно начала рассказывать.

      И – гулять так гулять – поинтересовалась перспективами Нила.

      Романов задумался.

      – Так это ребенок Демидова?

      – Мать клялась, что в нем кровь Демидовых. А вот чья именно… она утверждала, что его отец уже мертв.

      – Хм…

      Романов задумался.

      – Я доложу государю. А вы, Мария Ивановна, пока ничего не предпринимайте и никому не говорите.

      – Никто и не знает, Игорь Никодимович.

      Романов поцеловал мне руку и распрощался. А я осталась сидеть, попивая чаек.

      Да, закручиваются дела…

      А и ладно! Прорвемся! Главное ведь в нашем деле что?

      Как говорит наш дорогой шеф – главное в нашем деле этот вот, «реализьм».[2]

      У меня, правда, шефа нет, в том мире остался, но реализм я точно обеспечу. Всем.

      Добавлю, догоню, отвешу и снова добавлю. Во имя справедливости.

* * *

      – Маша, а твой отец – идиот?

      И когда Ванька умудрился растерять почтение ко всем, к кому надо? К власть имущим, стоящим выше по положению и старшим?

      Плохо, плохо я на него влияю. Но ведь и правда – идиот.

      – Диагноз пока не подтвержден, но субъект явно не адекватен, – в отместку заявила я. Пусть соображает, что это значит.

      – Он что – не мог догадаться, что ты откажешься?

      Я фыркнула.

      – Ванечка, а ему на мое мнение было плевать и осталось положить.

      – Ну… государь бы не разрешил.

      – Потом бы утрясли ситуацию, уж поверь. Нашли бы метод.

      – И ты бы не

2

Из кинофильма «Бриллиантовая рука» (Прим. авт.).