День Праха. Жан-Кристоф Гранже

скомандовал Ньеман так, словно выкрикнул «вольно!».

      Жандармы скинули куртки и подтащили стулья к самому большому столу.

      – Первым делом нам нужны эксперты, – объявил майор.

      – Они приедут завтра утром.

      – Прекрасно. Пускай обследуют каждый сантиметр часовни.

      – Но…

      – Но что?

      – Вы же ее видели, как и я. Она была расчищена, осмотрена, и по ней ходили. Я не знаю, что еще там можно…

      – Деснос, я тебе уже говорил: перестань давать ответы, прежде чем задать вопрос. Мне нужны отпечатки пальцев, образцы пород камня, слепки. То есть все, чем я смогу озадачить лабораторию в Страсбурге! Возможно, эти анализы что-нибудь и дадут.

      Стефани сделала запись в блокноте. Жандармы исподтишка переглядывались.

      – Второе: обследование ближнего пространства.

      – Что значит «ближнего»? – спросил усатый жандарм.

      – Часовни. Мы должны учитывать гипотезу, что этот «несчастный случай» на самом деле убийство, вызванное специально обрушенными подмостками.

      Вытаращенные глаза, уставившиеся на него, ровно ничего ему не говорили: скептицизм явно был общим.

      – Одно из двух: преступник либо кто-то из Посланников, либо посторонний – сезонник, местный житель… В любом случае ему пришлось добираться до часовни тем или иным способом – пешком, на велосипеде, в машине, на мотоцикле… Поручаю вам опросить здешних фермеров – тех, кто живет у дороги, тех, кто ездил по департаментскому шоссе в этом временно́м промежутке. Возможно, кто-то из них что-нибудь видел.

      – Но мы уже проделали эту работу, – обиженно заметила Стефани.

      – Значит, придется повторить. Ваш отчет пока еще тоньше, чем моя налоговая декларация.

      Эти последние слова были встречены ледяным молчанием. Теперь Ньеман ощущал вокруг себя не робость, а скорее зарождавшуюся враждебность. Но ему было плевать на это.

      – И третье: я хочу, чтобы вы всерьез занялись сезонниками. Их анкетными данными, гражданством, наличием судимости и так далее.

      – Это значит отнестись к ним как к преступникам.

      – Нет, это значит проявить здравомыслие. Мне тут твердят, что анабаптисты против насилия, что у них не могло быть никаких поводов для убийства. Ладно, предположим. Тогда кто остается? Самые близкие к этому месту – сезонники, которые ночуют меньше чем в пятистах метрах от часовни. Значит, стоит покопаться и в этом.

      Усатый задал уточняющий вопрос:

      – Мы должны допросить всех без исключения?

      – Именно так. Проверить и перепроверить их алиби. Потребовать от кооператива их рабочие карточки.

      Жандармы ерзали на своих стульях. Деснос откашлялась.

      – В чем дело? – осведомился Ньеман.

      – Это будет трудновато – ведь такая операция рискует затянуть сбор винограда.

      – Ага, вот спасибо, что напомнили. Я хочу сразу расставить все точки над «и»: погиб человек, это не шутки. И я больше не желаю слышать эти причитания о сборе винограда.