Селфи на балконе. Алёна Снатёнкова

опоздали. Уже в дверях я вспомнила, что оставила телефон на тумбочке. Идти в обуви не хотелось, поэтому я попросила Вику его принести. Она как раз вину свою вроде бы чувствовать начала, а такое, вообще, редко случается, вернее – никогда, вот я и использовала это на полную катушку.

      – Тусь, тебе тут мама звонила.

      – Что за привычка копаться в чужих телефонах? Может, мне там любовь всей жизни пишет, а ты свой нос суешь?

      – Ага. Фиговая у тебя любовь, раз песню Лепса скидывает. Наталья, а вы мне не рассказывали, что у вас кто-то появился. Он старик, да? Конечно. Какой нормальный парень может слушать такую фигню?

      – Давай уже, – неожиданно для себя повышаю голос.

      – Ты бы его хоть записала. Кстати, номер какой-то знакомый. Черт. Это уже белочка. Кофе мне и срочно. Трезветь надо.

      5

      Никогда я еще так не радовалась чужому похмелью.

      Страшно подумать о последствиях, если бы Вика узнала номер отправителя. Ага. Страшно. Она как-то собиралась на девчонку с пятого курса зеленку вылить. Всего лишь за то, что она одевается круче и имела наглость, проходя мимо Корнеева, поздороваться. Что же она для меня придумает, если узнает, кто мне песни шлет? У нее мозг от переизбытка идей закипит. Жесть какая-то.

      Ну, о чем я только думаю?

      – Тусь, отвлеки меня, а?

      Что?

      Я всю дорогу до института слушаю причитания человека, у которого голова «трещит по швам». Не знаю, каково это, но по внешнему виду Виктории кажется, такие ощущения сложно назвать приятными.

      – Если на руки встану, поможет?

      – Вот что ты ерничаешь? Ты хоть представляешь, как мне плохо? И, как назло, ларька никакого поблизости нет, воды купить.

      – Даже и представлять не хочется. Но ты терпи, в следующий раз думать будешь, прежде чем в себя градус заливать.

      Вика лишь фыркнула и, как маленький обиженный ребенок, показала язык.

      Господи.

      Ну, взрослый человек.

      Время поджимает, до пары остается двадцать минут, за которые нам еще нужно до института дойти, на третий этаж подняться, где у нас философия будет проходить, и тетрадки разложить. А Звягина еле ногами передвигает, как кобылка раненая. Мне бы ускориться, но ведь не бросишь больного, который полы обещал в квартире помыть. Теперь следить за ней придется, чтобы не свалила куда-нибудь. Вика может. Ей спуска дай, покажи слабину, и все. Она убежит, как молоко из кастрюли, оставив вместо себя бардак, который мне одной разгребать придется.

      Конечно, дело не только в уборке. После утреннего смс от Корнеева как-то не хочется с ним столкнуться. Как показала практика, у меня рядом с ним язык чесаться начинает. Говорю все, что думаю, хотя должна молчать в тряпочку. Серьезно, вот зачем сорвалась на него? Человеку плевать на мое мнение.

      Еще Вику дурочкой называю.

      Сама не лучше.

      – Туська, шевели копытами своими. Вон Даня едет.

      Вот черт.

      – Быстрее, я должна с ним поздороваться.

      Лучше бы она так на лекции бегала или в магазин за луком, когда я ее прошу.

      – Иди.