Селфи на балконе. Алёна Снатёнкова

я была уверена, что утром она как минимум попросит прощения, как максимум клятвенно заверит, что на следующей пьянке съест симку и не будет мне звонить.

      Виктория – человек, который умеет удивлять.

      Поэтому с утра меня взбодрил не мой будильник, а похмельный вой раздраженной соседки.

      Врать не стану, я успела злорадно посмеяться в подушку перед тем, как дверь со всей силой вновь ударилась о стену. Кажется, что еще такого же удара дерево не вынесет.

      – Какого черта ты вчера меня опозорить вздумала?

      Удивление? Нет. Я ощутила шок от такого заявления.

      – Ты хоть соображаешь, что обо мне теперь думать будут?

      – И тебе доброе утро. Можешь не благодарить, обойдусь.

      Смотрю на часы и радуюсь, что у меня в запасе еще минут десять, чтобы понежиться под одеялом.

      – Благодарить? За что? Даня теперь думает, что я общаюсь с какой-то колхозницей, которая по улицам в пижаме доисторической ходит! За это? Ты могла хотя бы одеться прилично?

      Из головы тут же вылетели все мысли и надежда на короткий сон.

      – Уж извините, что не подумала о внешнем виде. Вик, а как надо-то? Выпускное платье подошло бы, или тут случай особый, и мне сперва в магазин заехать следовало?

      Тоном, которым я произносила каждое слово, можно с легкостью заморозить Африку.

      – Хватит ерничать. Тусь, ты меня подставила вообще-то.

      Глаза человека – открытая книга. Все мысли, идеи можно в них прочитать. Я смотрю на соседку, из-за которой у меня была веселая ночка, и замечаю лишь осуждение. Она действительно не чувствует своей вины.

      – Подставила? Да как у тебя язык не отсох это говорить? Я последние деньги спустила, чтобы твою пьяную задницу забрать. Меня какая-то гадина чуть с кулаком своим не познакомила. И это я фиговая? Отлично! Дверь за собой закрыть не забудь.

      В данный момент мне было плевать, что мы сейчас переругаемся, Вика психанет и съедет. Плевать, что снова придется искать комнату, а перед этим в ломбард сходить, чтобы было чем все оплачивать. Ведь родителям мне совесть не позволит звонить, поэтому и придется с единственными золотыми сережками распрощаться. Плевать. Даже объяснить сложно, какие эмоции во мне бурлили в эту секунду.

      – Тусь, остынь. Ну, извини меня. Знаешь же, что дурой бываю.

      – Бываешь?

      – Бываю, – сквозь зубы отвечает она. – Я не помню, что на тебя кто-то кидался.

      Выдыхаю, пока эмоции потихоньку затухают. Опускаю ноги на пол и, не смотря на соседку, захожу на кухню, зная, что Вика идет следом.

      Искренне сочувствую соседям, ведь Викин топот даже у меня в голове отдается.

      – Тусь, кто тебя ударить хотел?

      – Главное – ты помнишь, что я тебя видом своим опозорила, но не помнишь, как твой спарринг-партнер хотел меня в стену припечатать? Мило, Вик. Очень. А главное, как полезно. Отличная отмазка на все случаи жизни. «Простите, я была пьяная и не помню, как кого-то грохнула», «Извините, но я упустила момент, когда грабила банк». Ты зачем вообще драться полезла? Думаешь, болван Корнеев стоит этого?

      – Стерва приклеилась к нему.

      – И поэтому ты возомнила себя великим парикмахером