Разбойничья душа. Эльза Вий

безделья. Голову встретили радостно, налили большую кружку хмеля и налетели с расспросами.

      – Ну что, голова! Прими поздравления! Как невестку звать-то, а?

      – Не ведаю, – вздохнул Степан. – Не признается Микула. Говорит, мол, гневаться буду…

      – Да ладно… Ксюха, что ли? – ужаснулись все.

      – Не, не она.

      – А тады кто?

      – Да бес ее знает! – раздосадованно всплеснул руками староста. – Очи черные, волосы белые, лик светлый, душа добрая… Да я ужо полдня голову ломаю! Нет у нас на селе такой…

      – Да в округе тоже не могёт быть, – задумался харчевник. – До ближайших соседей два дня пути, а по лесам девки не бегают обычно. Тока эти… на голову хворые…

      – А может, богатырь твой напутал чего? Может, вообще она ему привиделась?

      – Да не мог же он две ночи подряд бегать за видением! Хотя в наших краях и не такое станется…

      – Да ежели и видение – хер с ним! – махнул рукой голова. – Хоть русалка, хоть кикимора, хоть ведьма старая… Внуков только нарожала бы…

      – Ну, с русалкой могёт и не получиться… – хихикнул кто-то, но тут слово взял отец Евпатий.

      – Не рви душу, Степан Захарович. На всё воля Божия. Коли любовь у них истинная, Господь и камень родить заставит. Токмо ежели с нечистью какой твой богатырь спутался, так извини – венчать не буду. Еще чего доброго, рассыпется невестка твоя в прах под молитвами и крестом. Тут уж ни о каких внуках думать не придется…

      – И даже слово поперек не скажешь? – удивился голова.

      – Не скажу, – кивнул батюшка. – У нас тут народу не много, почитай все друг другу роднёй приходимся. А ежели любовь у них настоящая, так и мне противиться не из-за чего. Ибо сказано в Писании, что Господь наш и есть любовь. Да и я сам всё понимаю – дело-то молодое…

      Микула скучал. Не нашлось ни одного дела, которое смогло бы отвлечь парня от тоски. В харчевню он идти не хотел: там и без того обиженный голова горе заливает, так еще и все опять допытывать будут – кого любишь, как звать, откуль… Да он и сам не знал, где искать любимого старика. Никодим уходил в болото – скорее всего, там он и живет. Да токмо как в болоте не утопнуть да найти желаемое? Оно ведь не маленькое…

      Марьяна Филипповна старалась не докучать сыну расспросами – сама такой же по молодости была, так же по Степану у окна вздыхала… Она неторопливо собрала небольшую корзину с гостинцами, вручила ее удивленному сыну, улыбнулась и пошла к подружкам, не сказав ни слова. Микула быстро собрался, приоделся, на всякий случай взял короткий меч (как-никак в лес, полный нечисти, идет) – и двинулся в путь. За ним последовала и Аксинья…

      Никодим проснулся, как всегда, к обеду, сладко потянулся до хруста в костях и, ойкнув, так и замер с вытянутыми руками. Спину защемило. Бедный старик не мог даже нормально вдохнуть: каждый намек на движение сопровождался страшной болью. Кое-как он всё же сполз с постели; ругаясь и кряхтя, дошел до большущего сундука. В сундуке том Никодим держал свое единственное сокровище – самогон и настойки на лесных