Правда и справедливостьToм I. Варгамяэ. Антон Хансен Таммсааре

да гравия — этого добра здесь достаточно на горе под соснами, бери сколько влезет. Через несколько лет тут хоть в карете разъезжай, на паре лошадей...

      — Хоть бы в телеге можно было проехать, — молвила жена.

      Добрались до холма, до своего холма. Дорога снова потянулась вверх по косогору.

      — Солнце-то зашло, — сказала жена, когда они въехали на холм, откуда открывался горизонт.

      — Да, а мы так и не успели домой добраться, — ответил муж.

      А дома хозяин и хозяйка нужны были позарез, без них хоть к соседям беги за помощью. Только что с плачем прибежал пастушок: Маазик завязла в ольшанике. Мычит, бьется, старается ноги вытащить и не может. Совсем увязла! Так там и останется, если люди не помогут.

      Молодая хозяйка сперва даже не поняла, что такое стряслось с коровой. Ведь Маазик — тоже часть ее приданого — не какая-нибудь хилая, безногая коровенка, а всего лишь пятым-шестым теленком ходит, значит, в самой лучшей поре. Дома, пася скот, хозяйка никогда не видела и не слышала, чтобы корова вдруг где-нибудь увязла. Поэтому хозяйка и не могла понять, в чем дело, хотя и видела только что своими глазами, как надрывалась в болоте лошадь. А ведь лошадь все-таки шла все время по дороге, заменявшей чуть ли не шоссе в этом захолустье.

      Бобыль с женой, которые оставались за хозяев, объяснили ей все в двух словах. И она поняла, что все еще рассуждает сейчас так, словно по-прежнему пасет скот в отцовской усадьбе, а не так, как полагается рассуждать самостоятельной хозяйке.

      — Боже мой! — воскликнула она. — Зачем корову в болото гнать, если там так топко! Маазик ведь скоро отелиться должна.

      — Да я ее и не гнал, — с плачем отвечал мальчуган. — Она сама пошла, не хотела от других отставать.

      — На болоте по кочкам осока растет, вот она и пошла, — пояснила бобылка Мари. — Луг-то еще голый, там корове зубами ухватить нечего, разве что языком лизнет. Скотина не дура, знает куда идти.

      — А что теперь делать? — беспомощно спросила хозяйка.

      — Выручать надо — чего еще! — ответил старик-бобыль и, повернувшись к пастуху, спросил: — Где же она увязла, на большой промоине, что ли?

      — Нет, на малой, — ответил Ээди, — через большую-то она прошла. По самое брюхо проваливалась, а все-таки прошла, мычала только.

      — Ишь ты, падаль этакая, через большую прошла, а в малой увязла, — проворчал Мадис и тут же добавил: — Ну, раз в малой, то беда невелика, сами управимся.

      С телеги сняли поклажу и погрузили доски и веревки. Когда мужики и пастух уселись, вздумала было поехать с ними и хозяйка. Но бобыль отсоветовал:

      — Нет, хозяйка, не женское это дело — корову из болота тащить. А вот трут, огниво да соломы немного захватить надо, может, придется костер разводить, корову отогревать. Ведь вода на болоте еще студеная, закоченеют ноги у скотины. Лишь недавно оттаяло.

      Телега тронулась.

      — Только смотрите, больно ей не делайте! — крикнула хозяйка вдогонку.

      — Ну зачем же! — ответил бобыль Мадис.

      Въехали в ольшаник. Здесь лошадь