Чистые сердца. Замба Шорван

ещё ему предстоит насытиться. Его зрачки сузились, походя больше на глаза змеи. Он шипел, нападая на дрофу с раскрытыми лапами, пытаясь вонзить в неё свои острые когти. Весь взъерошенный и озлобленный, голодный зверек нападал на крупную птицу, кружившую вокруг него, пытаясь укусить дрофу за шею и исцарапать её грудь.

      Развернулась битва – за жизнь кота и за жизнь птенцов, но далеко не эта кровавая схватка сейчас сотрясала степь. Уже четвертый час кряду старый пастух со своими овчарками гнал волка, которого заметил его сын на подступах к стоянке. У отвесного оврага он увидел суетливые попытки молодого хищника прогнать надоедливых пернатых падальщиков: черных грифов, коршунов, сорок и ворон, пытавшихся стащить свой кусок с туши мертвого крупного верблюда, сражённого старостью и болезнями. Поодаль, не рискуя подойти ближе, трусили лисы. Молодой волк бесновался с показной агрессией, кружась вокруг туши и преследуя разлетавшихся птиц. Теперь же преследовали его.

      Старый пастух, имеющий богатейший опыт жизни в степи и сопровождаемый тремя хорошо обученными банхарами, был смертным приговором для волка. Человек мог бы выстрелить в хищника из лука, сблизившись с ним после недолгой погони, и его, израненного и напуганного, загрызли бы разъяренные псы. Одного Тайшара бы хватило для этого полуторагодовалого волчонка, не говоря уже о яростном Харале или опытном Цухуле, но старый пастух охотился так, как охотился на волков его отец, а до него – отец его отца. Люди степи относились к этим зверям с уважением и опаской. Честь не позволяла степнякам стрелять в грациозного хищника с безопасного расстояния, но разум не разрешал оставлять его в живых. Поэтому старый пастух будет гнать волка до того момента, пока тот не выдохнется, а выдохнется волк быстро, ведь пастух умышленно дал ему время жадно набить своё брюхо жирной верблюжатиной, понимая, что сытый зверь долго бежать от него не сможет. Хищник, конечно, мог срыгнуть это мясо, и тогда бы шансы в мучительной погоне по степной жаре уравнялись, но старый пастух был мудр, и то умело приближался, не позволяя зверю срыгнуть верблюжатину, которую он жадно пожирал ещё несколько часов назад, то отдалялся, чтобы волк не кинулся на него или овчарок. И вот уже четвертый час, наматывая десятки километров в рваном изнурительном темпе, старый пастух вместе с Цухулом, Харалом и Тайшаром не позволяли ни на секунду остановиться и передохнуть своей жертве, которая еще утром была хищником.

      Человек и руководимые им банхары специально гнали волка так, чтобы тот не смог уйти слишком далеко от стоянки. Овчарки подгоняли хищника то слева, то справа, каждый раз заворачивая по кругу. Приученные с рождения пастушьему маневру, они каждый день гнали бесчисленные отары курдючных овец, гурты массивных быков и табуны вольных жеребцов по бескрайним степям. Самым сложным в охоте на волка было держать необходимую выверенную дистанцию. Если зверя отпустить дальше, чем требуется, то умный дикий хищник воспользуется шансом на рывке скрыться от своих преследователей, и приблизиться к ещё не выдохшемуся,