Консул Содружества. Александр Зорич

поле… сказал бы, если б сам себе верил.

      Мне представить просто страшно, какая для этого нужна энергия. Да Фратрия, местное солнце, столько за месяц не нажигает, вот что!

      Все оставшееся место между стенами из пыли и трубой было занято. Во-первых, конусами цвета оловянной бронзы, расположенными в вершинах правильного шестиугольника. Во-вторых, наполовину вылезшими из земли червь-танками.

      Червь-танков было не меньше дюжины.

      Рядом с ближайшим из них я успел заметить раздавленный корпус десантного катера земной модели.

      Широкое жерло нейтронного бластера червь-танка плавно поползло в нашу сторону.

      Вот такая картинка. Вот все, что я увидел и запомнил.

      Не спрашивая «А можно ли, сениор Серж?» и даже не предупредив о своей придури, Заг перебросил стволы влево и всадил в эту химерическую трубу добрую порцию плазмы…

      Хорошо, что труба была водяная, а не медная, еханый осел.

      Есть такие системы – динамически стабильные. Например, юла. Стоит себе, стоит, пока крутится. Крутиться стала медленнее – и упала-покатилась.

      Не знаю, что мы там кровернам сломали, но эта трижды драная водяная труба явно представляла собой динамически стабильную систему. А от выстрела Зага всей стабильности пришел каюк.

      Гусак успел увести наш гравилафет из-под надвигающегося фокуса нейтронного бластера, когда хлынул настоящий ливень.

      Вперемежку с градом.

      Вперемежку со снегом.

      Вперемежку с ледяными глыбами и потоками жидкой грязи.

      Вода из разрушенной силовой трубы выпадала в том виде, какой более приличествовал температуре на той высоте, на которой ее застала катастрофа. Вдобавок влага местами перемешалась с пылью, которую, похоже, технологическое колдовство кровернов тоже подняло до самых стратосферных высот.

      Наша пушка рванула прочь. Заг орал как резаный – сперва его окатило потоками ледяной воды, а потом накрыло градом.

      Градины, к его счастью, были не очень крупными – с ноготь. Зато твердыми, как гранит: в них вмерзла глиняная пыль.

      За нами погнались – как не погнаться? Да только в таком бардаке видимость была еще хуже, чем на дне черной дыры!

      Все кончается – и слава богу.

      Кончается даже самое плохое.

      Свежий воздух открыл нам свои объятия, показал солнышко и новую картинку.

      Вот она, «Малая зона Е»! Вот она, родная!

      Радость моя сгорела, как архаическая серная спичка, – ее хватило на две секунды.

      Вместе с ней погасло солнце, и нас нагнал шквальный ливень. Буйство имени Разрушенной Водяной Трубы продолжалось.

      Большой танкодесантный планер на двенадцать машин со все той же эмблемой «Крестоносцев». Вокруг него – уничтоженная в полном составе танковая тетрария. Все машины разбиты однотипно, ударами с воздуха. А может, и из космического пространства.

      А дальше – целое кладбище. Насколько хватает глаз.

      Мне плакать захотелось. Выть – так, чтобы кишки вывернуло через уши.

      Еще сгоревшие танки. Наши, пехотные,