Утерянная Книга В.. Анна Соломон

послушать – все торчат.

      – Ха-ха-ха!

      Девушки смеются. Каждая либо уже попробовала опиум, либо видела, как его принимают другие. Эсфирь и Лара – среди вторых. Подбородок Лары дрожит в ладони Эсфири, а глаза снова закатываются, и Эсфирь хихикает еще громче.

      – А я другое слышала, – говорит одна из девушек. – От Матушки Моны.

      – От Моны?! Да она ест – и то рот еле открывает. Как это ты ее разговорила?

      – Ой, заткнись!

      – И что же она сказала?

      – Она не про казнь говорила, а про то, за что казнили.

      – Ну?

      Лара снова закрывает глаза. Ей нехорошо от бритья и от недостатка солнечного света. Она говорит, что чувствует себя старухой; иногда, как сейчас, Лара и внешне напоминает старуху. Губы пересохли до трещин. Наверное, завтра их намажут очередной мазью с вытяжкой из копыта неизвестного зверя. Эсфирь переводит взгляд за окно, на стену дворца и узкую полоску пурпурного неба.

      – Я думала, из-за проказы, – продолжает одна из девушек.

      – Это все россказни прокаженных.

      – Я тоже слышала… Она переспала с царским советником! Ясное дело.

      – Затащила евнуха к себе в царское ложе.

      – И разболтала царские тайны!

      – Мне мама говорила, что Вашти царя пыталась отравить.

      – А потом тебя отправила занять ее место?

      На мгновение все умолкают. Эсфирь смотрит, как к стене подлетает черная птица с желтыми крыльями, и тут же исчезает в сумраке.

      – Так рассказать вам, что Мона говорила? Царь устроил пир семидневный и велел Вашти оставить пир для женщин и прийти показаться царю и его людям – в короне.

      – Ну, и?

      – Ты не понимаешь, что ли? В короне, и всё. Нагишом.

      – Почему нагишом-то?

      – Так Мона сказала. Мол, он велел царице явиться в короне, а она возьми да и откажись, и тогда…

      – Ерунда. Могла бы сначала спросить, что он имеет в виду, когда говорит «в короне». Может, он ничего такого не требовал. Выдала желаемое за действительное.

      – С чего бы она стала такое желать?

      – Может, из ревности?

      – А может, он так и сказал – прийти голой.

      – Будь я на ее месте, я бы пошла.

      – И я. Уж под страхом смерти – точно.

      – Откуда ей было знать про смерть?

      – Я бы все равно пошла.

      – Не может же царица взять и пойти голой. Как шлюха! За это покарают.

      – Ее и так покарали.

      – Много ты понимаешь про цариц.

      – Я слыхала, у нее был хвост.

      – Хвост?

      – Как у осла.

      – Говорят, она не могла иметь детей.

      – Это чистая правда, а не слухи.

      – А может, и про царя правда, мол, он совсем не царских кровей? Сама-то Вашти была из благородных. А он служил у ее отца, знатного вельможи.

      – Как бы до такого дошло, а?

      – И откуда Мона знает эту историю про корону?

      Начинают сплетничать о чем-то другом. Эсфирь снова толкает Лару коленом:

      – Не спишь?

      – Угу.

      – Лучше?

      – Угу.

      Эсфирь