Красно-белые волны в Царицыне и окрест. Сергей Гордиенко

конечно же.

      – Сами умеем обороняться!

      – Правильно, товарищ Зедин. Ещё как умеем! С товарищем Орджоникидзе разгромили банду Петренко и сибирских анархистов. Закрыли вашу московскую «Анархию». Свою печатаем!

      – Так и назвали «Царицынская большевистская анархия»? – Носович кулаком прикрыл язвительную улыбку.

      Комиссары вскочили.

      – Анатолий Леонидович! Последнее предупреждение! – повысил голос Снесарев. Подошёл к карте. – В вашем, а теперь уже и в нашем направлении продвигаются две регулярные армии – генерала Краснова и германская. Казаки Денисова и Быкадорова заняли излучину Дона. Гусельщиков и Мамантов под Нижне-Чирской. Голубинцев в Верхне-Донском. Фицхелауров в Усть-Медведицком. Все стягиваются сюда, к Царицыну. Прибавьте армии Деникина и Алексеева. А у вас как с обороной?

      Товарищи молчали.

      – Три тысячи красноармейцев! – ответил за них генерал.

      – Ну, мы знаем, вокруг уезда неспокойно, но чтобы столько… Откуда сведения?

      – Обобщил донесения красных командиров и отделов разведки. Проанализировал боевые действия и передислокацию соединений противника. Посмотрел статистику населения. И вот квинтэссенция вводных данных.

      – Винт чего?

      – Как Вас зовут, товарищ? – вежливо поинтересовался Носович.

      – Минин.

      – Товарищ Минин, не запоминайте это слово. Мигрени замучат!

      Снесарев набрал полную грудь воздуха, собирая остатки терпения. Носович принял вид раскаивающегося хулигана.

      – Гарнизон города… – продолжил Андрей Евгеньевич. – Имел удовольствие наблюдать. Печальное зрелище!

      – У нас ещё пять тысяч военнопленных с германского фронта, – попытался оправдаться Минин. – Проводим революционную агитацию.

      – А если поднимут мятеж, поддержат противника?

      – Насчёт контрреволюции уже приняли меры, – возразил Ерман. – Учредили уездный отдел чрезвычайной комиссии. Вот председатель товарищ Борман.

      – Борман с Ерманом всегда договорятся, – вполголоса произнёс Носович, но так чтобы все слышали.

      Снесарев бросил строгий взгляд. Носович на сей раз притворяться не стал. Ответил таким же жёстким взглядом и генералу, и комиссарам.

      – Довольно разговоров, госпо… товарищи! – подытожил Андрей Евгеньевич. – Найдите для нас паровоз. Осмотрим уезд вдоль железных дорог.

      В доме штабистов для меня комнаты не нашлось и я попросился к деду Прохору.

      – Прохор Киприанович, как жизнь в городе? Как новая власть?

      – Да всё ничего, Валерка. Только вот анархисты из пушек постреливали. Но Минин с Тулаком выгнали. Митингуют теперь по заводам. А так ничего. Голодом не страдаем. Газеты носят. Вон, почитай! Я не смотрю. Всё новые. Старых не осталось, вот и не читаю.

      Газеты… В сентябре власть взяли большевики, причём без мятежа, выиграли выборы. Минин, сын протоирея из Дубовки… М-да, отец – священник, сын – безбожник. Председатель совета – вольноопределяющийся запасного полка Ерман. Ерман, Ерман… Помню! Февральский