Лицо для Риты. Александр Витальевич Спахов

тридцатилетней давности, от ковриков, подушек, стопок, и… они никуда не уехали. Потом долго слова «поливать цветы» имели для них отдельное значение.

      Естественное дело, в некоторые дни Рита была, к обоюдному сожалению, «куклой-неваляшкой».

      «Париж поделен на двадцать округов. Самый престижный для проживания – шестнадцатый. Наиболее интересны с точки зрения туризма центральные округа, с первого по девятый. Вы буде жить в девятом, недалеко от „Опера Гарнье“ и площади Марии Магдалины, по-французски – Мадлен…»

      На семьдесят восьмой день, день свадьбы, Рита оказалась «луковкой».

      Был ли КВ красив? Да, разумеется. Он был прекрасен. Но Рита не умела сказать ему об этом так, как он того заслуживал. Она украдкой, а порой и откровенно любовалась Костей Ворониным. Его бровями, пальцами, шеей, чем угодно. Временами, особенно в первые недели знакомства, ей хотелось чуть ли не кидаться к окружающим: «Смотрите, как он здорово устроен, как ладно скроен, как мило выглядят его укромные впадинки, таинственные ущелья, мужественные выпуклости. Все важно и интересно. Как он ловок и целеустремлен. Как уютен и беззащитен. Он совершенен! И все это мое. Мое! Завидуйте мне! В любой момент могу потереться щекой о его плечо или взять под руку, взъерошить волосы или вообще поцеловать в уголок его чудесных губ, даже если в это время он с кем-то говорит по телефону. И мне ничего не будет, он не прогонит, а наоборот, сделает так, чтобы мне было удобней. Подыграет, если мне вдруг вздумается похвастаться им перед знакомыми и незнакомыми, захочется, чтобы люди вокруг подумали: „Ах, как этот человек любит нашу Риту!“»

      «Париж красив утром, когда он только проснулся, или вечером, когда зажигаются огни и город надевает нарядное платье. Сегодня в восемь вечера будьте готовы – у вас встреча с Парижем на корабле „Бато Муш“. А вот дневной Париж утомителен. Он чересчур занят и суетлив…»

      А каким он оказался сильным! В своих мягких свободных пиджаках Воронин производил впечатление несколько вяловатого затворника, далекого от свежего воздуха и, конечно же, от спорта. Но стоило ему раздеться… Нет, он не был громоздким атлетом, но в его фигуре, пластике, повадках угадывалась нацеленность на молниеносный, точный удар, как у теннисистов или людей, хорошо играющих в волейбол. Тело расслаблено, пока вся игра проходит в недосягаемой отдаленности, только внимание участвует и цепкий, умный взгляд.

      Что касалось денег, то тут Рита не могла разобраться: богат ли Костя Воронин, а если да, то насколько. Впрочем, она и не хотела. Ей было достаточно того, что деньги у КВ всегда были. Он открывал бумажник и расплачивался, иногда нарядными пластиковыми картами, диковинными в ту пору, но, как правило, наличными. Спокойно и привычно. Он не был ни мотом, ни, наоборот, скрягой. Он просто жил, а для жизни нужны деньги, и, казалось, поэтому они у Кости были. Через неделю после свадьбы он попросил у Риты паспорт и спустя несколько дней вернул его вместе со сберегательной книжкой на имя жены. Раскрыв ее, Рита узна ла, что стала обладательницей двадцати пяти тысяч долларов, внесенных небольшими порциями на срочный депозитный