Лицо для Риты. Александр Витальевич Спахов

поплакала. «Группа Продленного Дня» – Рита забрала КВ с работы и не отпустила домой. Но чаще всего КВ называл ее Рио-Ритой или просто Рио. А четырнадцатый день стал Днем Серьезного Экзамена.

      Уже полтора часа ехали на машине. Поздний вечер, воскресенье, завтра рабочий день. На Москворецкой набережной Костя Воронин неожиданно (как это на него похоже!) заявил, что время истекло, терпение кончилось, и он заключает Риту в свои объятия. Тут же перестроился в правый ряд, вырулил на мост и свернул к недавно открытому и слывшему самым изысканным местом в городе отелю «Балчуг-Кемпински».

      Неприступный молодой человек в сером двубортном френче стоял у входа.

      Память, подобно кропотливому реставратору, восстанавливала детали того дня.

      «Тут принимают уставших и заблудших?» Скорее утверждение, чем вопрос.

      Рита охнула от дерзости КВ. А вообще-то им позволительно входить сюда в таком виде?

      Швейцар, хоть и озадаченно, но распахнул двери.

      Заблудших? Пожалуй, здесь других и нет.

      В тот день они возвращались из-за города, где гостили одни в рубленом доме с большой усадьбой.

      Сами носили ледяную воду из колодца. Собирали крупную пыльную малину в алюминиевую кружку. Ночевали на полном шорохов сеновале. Разожгли гигантскую печь и даже двигали в ней ухватом зкопченный чугунок с тем, что впоследствии, сидя вдвоем за большим крашеным столом, нахваливали и проникновенно, но без малейшего на то основания называли старинным словом «щи». Затем лежали на выцветших раскладушках в саду под низкими вишнями, и по их голым телам скользили пятнистые тени от листьев и ягод. Казалось, ягод было больше, чем листьев, и КВ тянулся длинной рукой в самую гущу, рвал и по сходной цене продавал их Рио – один ласковый взгляд за горсть. Ладони его были красны от сока.

      День угасал, к вечеру слетелась мошкара, им пришлось покрыть головы. Рио оказалась в косынке, завязанной на затылке, а Костя Воронин – в коричневой кепке, которая шикарно смотрелась бы в середине пятидесятых. Так и поехали они, управившись с хозяйством, не спеша, с достоинством. Самостоятельные и спокойные. Так и вошли они в это кондиционированное, нарядное место, рассчитанное на людей, пропитанных цивилизацией.

      В вестибюле отеля деловитая мадам, улыбка которой была оттиснута на лице вместе с вручением диплома иностранного колледжа, где обучают организации гостиничного обслуживания, мучительно, но безуспешно пыталась продемонстрировать радушие. Не очень-то пока выходила сердечность, зато глубокие сомнения в достаточных финансовых возможностях кошелька КВ у нее уже получались неплохо. А за сцену немого вопроса, посещали ли эти господа районный ЗАГС с целью вступления в законный брак, ей браться было рановато. Образования еще не хватало.

      Костя несколько успокоил ее, протянув золотистую карточку, и, прикидываясь оробевшим, заглядывая в глаза, попросил, чтобы окна выходили на Кремль: дескать, мы приезжие, ничегошеньки в жизни не видали.

      Рита