Любовь втроем в М. 13 оттенков соблазна. Марк Довлатов

вишневые туфли на каблуке. Она достала из сумочки ключи, нажала кнопку сигнализации, та квакнула.

      – Поехали?

      В машине они молчали, только легкая музыка наполняла салон, да запах духов Анны Сергеевны не давал Михаилу расслабиться. Его правая рука еще хранила ощущение округлой мягкой тяжести, голова помимо воли слегка поворачивалась влево, и взгляд тормозил на колене, выглядывающем из-под юбки. Куда-то ты едешь, Майкл? Чую – куда-то не туда. Хоть бери да выскакивай.

      Перед дверью квартиры Анна Сергеевна достала из сумки ключи, открыла замок и пропустила Михаила вперед.

      – Заходите, Миша, сюда. Присаживайтесь. Посмотрите телевизор пока, я скоро.

      Михаил уселся на кожаный диван болотного цвета, взял пульт, нашел MTV и откинулся на спинку. Где-то засвистел чайник, и минут через десять в комнату вошла Анна Сергеевна с подносом в руках и поставила его на столик у дивана. Михаил открыл рот, собираясь что-то сказать, но ничего не сказал и забыл закрыть рот. На подносе стоял немецкий чайный сервиз, на Анне Сергеевне было надето красное велюровое платье, оставившее открытыми все плечи и большую часть груди: оно слегка не доходило до колен, слева его рассекал разрез до основания бедра – в нем была видна ажурная резинка черных чулок, с тыльной стороны на них был рисунок шнуровки, заканчивались они черными лаковыми туфлями на шпильке.

      – Вы в театр собираетесь? – наконец выдавил он из себя.

      – Нет, просто я купила новое платье, а надеть некуда – никто еще не видел. Вы первый. Как оно Вам? Можно носить?

      – Оно просто аху… ахре… абалденное! Вы в нем как королева.

      – Спасибо, Миша, – Анна Сергеевна села на диван рядом с Михаилом, положила левую ногу на правую – платье разошлось разрезанным арбузом и вонзило в Михаила колено в черном шелке чулка, – женщине нужно это слышать. И Белке Вашей нужно. Вы ей часто комплименты говорите?

      – Нууу… не знаю. Говорю.

      – Когда последний раз говорили?

      – Последний? Говорил… не помню.

      – Вот видите. А ей это нужно каждый день. Как воздух.

      – Я ей сладости покупаю. Каждый день.

      – И молодец. Но это нужно ей больше, чем шоколад, – Анна Сергеевна привстала, наклонилась так, что грудь обнажилась почти вся, и налила чай в чашки, – Вам сколько сахару?

      – Три. Нет, две. Давайте одну.

      – Пробуйте. Это мой микс.

      Михаил поднес чашку к носу – цейлонский аромат проник в ноздри, за ним шел запах мяты и чего-то еще. Он попробовал чай, рука дрожала, и, опасаясь за фарфор, он поставил чашку.

      – Замечательно вкусный чай. Дадите рецепт Вашего микса?

      – Нет, Миша. Может быть, Вам когда-нибудь захочется еще попробовать – придете ко мне. Придете?

      – Не знаю, Анна Сергеевна. Странно все это как-то.

      – Что странно?

      – Ну вот это – как мы с Вами сидим тут.

      – Ну сидим, чай пьем. Разговариваем. Беседуем. О книгах давайте поговорим. Или о кино. Вы читаете что-нибудь?

      – Читаю.

      – А кого?

      – Вот Пелевин новый вышел – уже начал.

      – А чем Вас привлекает Пелевин?

      – Своим