Мёртвые цветы. Иван Андреевич Банников

палисадник. На краю сада четыре яблони пытались расти и плодоносить в густой тени вековых елей.

      – И вот я тут пошла к дороге, – старуха указывала рукой направление и вела нас дальше.

      – И не страшно вам было? – усомнился я. – Одной, ночью, в темноте, да ещё неизвестные люди.

      – Вот вообще не страшно! – старуха зачем-то неумело перекрестилась, попыталась исправиться, но получилось ещё хуже, и она махнула рукой.

      Какое-то время мы все молчали, продираясь сквозь очень густой тёмный лес, отделяющий участок от дороги. Не доходя несколько шагов до дороги, старуха остановилась у сосны и показала рукой на землю.

      – И вот тут я остановилась и стала следить за ними.

      – За кем, за ними? – с этого места мне отлично была видна дорога. В принципе, ночью с неё никак нельзя было заметить, что кто-то скрывается за деревьями.

      – В машине были молодчики! Их было четверо!

      – Как четверо?! – я недоверчиво посмотрел на неё и на полицейского.

      – Четверо. А что тут удивительного. Один остался в машине дежурить. А трое пошли в посёлок. Они всё смеялись и говорили про какую-то «тройную добычу». Вот богом клянусь!

      – Оставьте свои кривляния, – я поморщился. – Вы же не верите в бога, я вижу это.

      – А, ну ладно… Вот он всё сидел и слушал эту музыку, которую сейчас молодёжь любит. Я в ней вообще ничего не понимаю, ужас какой-то. Я постояла немного, но ночью ж прохладно, я продрогла и пошла домой, чтобы утеплиться.

      – Утеплились?

      – Ага, надела кофту шерстяную и штаны. И решила посидеть на крыльце. Ноги болят, неудобно стоять там в лесу. Да и потом, мне же с крыльца всю площадь видно, они бы мимо меня никак не прошли. Вот только они всё не шли и не шли. И я задремала…

      Тут старуха виновато посмотрела на Владимира, как будто подвела его на посту.

      – Чем дело кончилось?

      – Я проснулась от того, что музыка в машине громко заиграла. Они свистели и кричали. Уж больно довольные были. Я так и подумала, что ограбили кого-то. Ещё подумала, что сто́ит, наверно, всё-таки замки прикупить. У меня хоть и нечего красть, но всё равно неприятно же…

      – И чего?

      – Ну, они в машину сели, дверями похлопали и укатили.

      – Когда вы сообщили об этом органам правопорядка?

      – Кому? – удивилась старуха.

      – Ему, – я указал подбородком на полицейского.

      – Так на следующий день, как стало известно по посёлку, что роботы тю-тю, я и рассказала. Вот все и подумали, что роботы с мальчишками этими и уехали.

      – Мне вы сказали, что думали, что они сами ушли, – я хотел испепелить Владимира взглядом.

      – Ушли, уехали, какая разница, – проворчал он, пряча глаза.

      И в этот момент я увидел на гладком новом асфальте еле заметное пятно величиной метр на полтора. Я подошёл вплотную и встал на колени, пренебрегая чистотой брюк. Принюхался – так и есть – растёкся охладитель электрического двигателя. Мне эта проблема была знакома, у моей машины тоже блок охлаждения всё время подтекал, пришлось от неё избавляться.