Иные песни. Яцек Дукай

Не сумею рассказать.

      – А на корабле, когда погружался в меланхолию, мог сплетать длинные байки…

      – Потому что это были чужие рассказы,– усмехнулся Зайдар в усы.

      – Не понимаю,– рассердилась Трепт.– Это значит – что? что – ложь? Значит, лгать ты можешь?

      – Не в этом дело,– тихо отозвался господин Бербелек, кроша хлеб.– Истории, повторяемые за кем-то, могут оказаться ложными, и это нас освобождает. В то время как, говоря о собственном опыте —

      – Что? – перебила она его.– О чем это ты пытаешься здесь сказать? Что искренним можно быть лишь в обмане? Такие зеноновки хороши для детей.

      Господин Бербелек пожал плечами.

      – А я люблю делиться историями,– пробормотала Хайнемерль.– Какой смысл познавать мир, если никому не можешь рассказать, что видел?

      Перед десертом Ньютэ подписал банковские листы с личными премиальными, не зависящими от гарантированных договором четырех процентов прибыли для капитана и двух – для пилота. Трепт многословно поблагодарила, Зайдар даже не взглянул на свой лист.

      Иероним дотронулся до его руки.

      – Спокойная старость?

      Ихмет сделал охранительный жест против Аль-Уззы.

      – Надеюсь, что нет. Но да, ты прав, эстлос,– уже начинаю подсчитывать утерянное время. Недели на море… капли крови в клепсидре жизни, чувствую каждую из них, они падают, будто камни, человек же вздрагивает.

      – Жалеешь?

      Перс задумчиво глянул на Иеронима.

      – Пожалуй, что и нет. Нет.

      – И что теперь? Семья?

      – Они давно обо мне забыли.

      – Что тогда?

      Зайдар указал глазами на Трепт, что перешучивалась с Кристоффом.

      – Пожирать мир, как она. Еще немного, еще чуть-чуть…

      Господин Бербелек попробовал тошнотворно сладкий сироп.

      – М-м-м… Пока хватает аппетита, верно?

      Перс склонился к Иерониму.

      – Это заразительно, эстлос.

      – Думаю, что —

      – Этим можно заразиться, действительно. Заведи молодую любовницу. Роди сына. Переберись под корону другого кратистоса. В южные земли. Больше солнца, больше ясного неба. В морфу молодости.

      Господин Бербелек гортанно рассмеялся.

      – Я работаю над этим! – Он взял себе ореховой пасты; Зайдар поблагодарил жестом.– Что же до ясного неба… Вилла под Картахеной. Валь дю Плой, прекрасная околица, весьма гладкий керос. Ты заинтересовался бы?

      – У меня уже есть немного земли в Лангведокии. Но о чем я, собственно, тебе говорил? Пока что я не намерен греть кости в саду.

      – М-м-м… Не работает, не отдыхает.– Иероним задумчиво выпятил губы.– Тогда что, собственно, станет делать?

      Ихмет вытер руки о протянутый рабом Скелли платок. Раскрыл банковский лист, глянул на сумму и засопел тихонько.

      – Практиковать счастье.

      Γ

      Отцеродство

      Едва переступив порог дома и узрев заговорщицки усмехающегося Портэ,