Поза трупа. Антон Бильжо

статью про тайм-менеджмент, а также прикольные открытки типа «В юности Васю называли вальтом, потому что его били дамы».

      Промаявшись пятницу, уже к десяти часам Сергей открыл дверь в клуб и столкнулся с охранником, тем же пандообразным блюстителем нравственности, который стоял на посту неделю назад.

      – Паспорт покажи, – огорошил его тот.

      – С какой стати? Я, что, похож на семнадцатилетнего?

      – Так положено.

      – Кем положено?

      – Правила клуба.

      – В прошлый раз не просили. – На Куприянова был устремлен сонный ненавидящий взгляд.

      – Вот страна. Чего хотят, то и делают…

      На стойке танцевала только одна девушка, похоже, местная go-go-заводила – лет восемнадцати, в клетчатой рубашке, завязанной калифорнийским узлом над детским животиком, в маленьких джинсовых шортах и порванных колготках. Истинный вкус пятницы был ей еще не знаком, но она уже всеми силами стремилась в пропасть.

      Маша накачивалась «Лонг-Айлендом» в дальнем конце стойки между двумя одинаково пресными гражданами в песочно-серой гамме: на одном из них были очки и костюм, на другом – рубашка с ручкой в нагрудном кармане. Адвентисты седьмого дня, не иначе. Зато сама выглядела – глаз не оторвать – короткое серебристое платье с блестящими чешуйками.

      – Привет, – Сергей открыто подошел к ней.

      – Ой, здравствуйте, – кажется, она обрадовалась, а может, испугалась. Протянула руку. – Где еще встретишь своих клиентов?

      – Ага, – он пожал узкую ладонь, чуть сильнее, чем требовал этикет. – Клиентов. Точно.

      Заказал двойное виски, подождал, пока закончат светский разговор. Эти двое были командированными из Новосибирска, приехали на конференцию, пытались выяснить у симпатичной девушки, что еще есть интересного в Москве. Конечно, и в клуб зашли исключительно ради краеведческого интереса.

      – Ты меня что, правда, не помнишь? – спросил Сергей, когда она повернулась к барной стойке.

      – Помню.

      Маша скромно помешивала соломинкой «Лонг-Айленд». Судя по ее виду, первый.

      – Что ты помнишь?

      – Это экзамен?

      Посмотрела с вызовом – лицо прямо злое.

      – Да нет.

      Куприянов задумчиво звякнул льдом.

      – Сегодня будешь танцевать?

      – Сейчас только выпью.

      А с ней непросто. Надо ловить настроение. Хотя в то же время Куприянов хорошо ее понимал. Вот в чем дело. Он все понимал, несмотря на то, что она пыталась его запутать. И поэтому нисколько не испугался напускной строгости.

      – Зачем ты это делаешь вообще?

      – Что делаю?

      – Ну… я вот, например, недавно развелся, – объяснил Куприянов. – Поэтому сейчас бухаю. А ты?

      Она промолчала.

      – Почему развелся?

      – Не знаю. Она… не заводила меня, наверно.

      – Ясно.

      С каждой минутой народу прибывало. Люди заходили, осматривались, заказывали алкоголь, готовясь к представлению.

      – Так,