Пиррова победа. Роман. Часть 2. Василий Васильевич Варга

выпивон и закусь.

      Маня, жена Наперстока, принесла бутыль самогона, соленые огурцы, сало, сметану и овечий сыр.

      – Откуда у тебя столько добра? – спросила Кобра. – Тебя раскулачивать пора, тебе так не кажется?

      – У меня в доме коммунизм, —с гордостью ответил Наперсток. —Дело в том, что я обслуживаю население, и все проходит через мои руки. Я отлавливаю и отправляю молодежь на шахты Донбаса, народ меня зауважал, и начал приносить мне излишки всякого добра. Сперва я отказывался, а потом… ну, зачем обижать людей, сами подумайте.

      – Выходит, взятки берешь.

      – Какие взятки? Излишки, только излишки.

      Поскольку Наперсток не только угощал, но и сам угощался, уже после третьего стакана у него стали закрываться глаза, а потом он и вовсе свалился на лавочку и захрапел.

      – Он в колхозе не пропадет, – сказал Халус. – Я его хорошо знаю. Он жук ещё тот.

      – Да ладно тебе придираться, чего уж там, – сказала Кобра.

      Активисты выпили, закусили, спели «Интернационал» и засобирались в путь.

      – А заявления—то где? – заволновалась Кобра. – Ну—ка разбудите этого коротышку!

      Активисты начали тормошить Наперстка, но бесполезно: тот не просыпался. Тогда подошел Халус, сгрёб его в охапку и отнес в сени.

      – Принесите ведро с водой, только чтоб холодная была, – потребовал он. Когда принесли ведро, наполненное водой, Халус взял коротышку за ноги, приподнял до потолка и головой окунул в холодную воду.

      – Что такое, в чем дело? – пришел в себя Наперсток.

      – Заявление в счастливую жизнь пиши, что ты нам голову морочишь? Надо было сначала заявление состряпать, а потом байки рассказывать.

      – Заявление? Сичас. Только вы мне диктуйте, а то, как я так напишу?

      – У тебя дети есть?

      – Ни одного. Я стараюсь, но жена у меня, видать, бесплодная, не может зачать, – сказал Наперсток.

      – А ты попроси кого—нибудь другого, может, может он ееосеменит, – предложил Халус.

      – На мою жену никто не соблазниться, поскольку у нее левую грудь врачи отрезали, а правое ухо ей еще в детстве оторвали, – с огорчением признался Юра.

      – Ну, ты в колхоз ее возьмешь? – спросила Кобра. – Напиши и от ее имени заявление.

      – Она мине не нужна, даже в колхозе. Пусть сидит дома, суп варит, а то я поздно прихожу. Иногда голоден, как волк, а суп, глядишь, на печке, в казанке, меня дожидается. Хотите попробовать?

      – Ты нас супом не корми, а заявления подавай в счастливую жизнь от своего имени и от имени жены тоже. Знай, твоя жена пользуется такими же правами как и ты. У нас равенство между мужчиной и женщиной. Это одно из главных завоеваний революции, – сказала Кобра.

      – Тогда надо ее позвать, – сказал Наперсток, – а то она меня запилит. – Эй, Бурчалкина— ворчалкина, поди сюда! Хочешь со мной в счастливую жизнь?

      – Ни в рай, ни в пекло с тобой не хочу, – сказала жена и направилась к выходу.

      – Ты куда? – спросил