Разговор за рюмкой чая. Прививка от любви. Валерий Столыпин

только к вечеру.

      Степаныч так же, как сегодня, попросил зайти с ним к тёще. К другой.

      – Валентина Сергеевна, тёщенька любимая – мировая женщина. Штучного изготовления особа. Наговориться с ней попросту невозможно. На любую тему беседу поддержит. Добрая, справедливая. А как поёт…

      Я тогда ничего про Степаныча не знал. Понял из разговора, что сын у него, Павел, дочка Людмила и жена Софья.

      Собственно, мне эти знания без надобности были, только через месяц Степаныч меня с женой и детьми познакомил. Не специально, так вышло.

      Звали супругу, почему-то, Фаина. А детей Виктор и Катенька.

      У меня память профессиональная – цепкая. Сразу уловил – не срастается, но спрашивать не стал. Будет нужно – сам расскажет.

      Спустя какое-то время мы с ним мотались в Ногинск. Я уже старшим кладовщиком был.

      Сдали мы товар, а по пути Степаныч говорит, – Антон, тёща у меня здесь живёт, Клавдия Филипповна. Неудобно мимо проезжать и не навестить. Мировая женщина. Человечище. Самая любимая тёщенька, че слово.

      Потом Степаныч познакомил меня с Анной Фёдоровной, с Елизаветой Юрьевной, с Викторией Олеговной и с Ефросиньей Серафимовной.

      Возможно, что пока я не всех тёщ знаю.

      Каждая из этих женщин была любимая и исключительная.

      Он не забывал никого: посылал тёщам, жёнам и многочисленным потомкам поздравления, и деньги, привозил подарки.

      Оказалось, что кроме этой работы у Степаныча есть бизнес, связанный с товаром нашей фирмы, но держал это в секрете, чтобы не вызвать недовольство начальства.

      Все деньги до копейки он тратил на бывших и настоящих тёщ, жён и детей.

      Как ни странно, его обожали и те, и другие, и третьи. И никто не осуждал.

      Время от времени Степаныч крутил романы с кем-нибудь из бывших пассий, от которых по-прежнему угорал.

      – Прикидываешь, Антон, я опять в свою Люську влюбился. Она у меня такая, – с обожанием восклицал он, имея в виду четвёртую жену.

      – Я ей кольцо с бриллиантом купил. Как думаешь, может мне опять с ней сойтись?

      – А Софья Игоревна как?

      – Она женщина с понятием. Я ведь не собираюсь её совсем бросать. Софочку я тоже люблю.

      Романтик, авантюрист, искатель приключений – это всё про него.

      По отношению к нему любвеобильность и непостоянство были настолько естественными процессами, что создавалось впечатление, будто Степаныч взял на себя социалистическое обязательство – охватить счастливыми брачными узами всех женщин страны.

      Как-то я думал: что было бы, если всех, кто был ему дорог, перезнакомить. Взять и собрать за одним столом.

      Сам я однолюб, мне хватает одной единственной, а Степаныч…

      Наверно у него безразмерное, гуттаперчивое сердце.

      Интересно, не болит оно от настолько интенсивного обожания сразу всех?

      Давайте я спою

      Вика любила закаты и рассветы, обожала смотреть на их качающееся отражение