Трофей. Марина Кистяева

он уже успел снять презерватив. А куда его дел?

      Господи, какие глупые и нелепые вопросы…

      И вся ситуация.

      Удушливо страшная.

      Абсолютно не укладывающаяся в голове.

      – Я, кажется, спросил про Артура.

      Оооо, теперь этот голос не казался ей просто холодным или властным.

      Он резал без ножа.

      Справедливости ради – было за что…

      Мила с запозданием осознавала весь масштаб свалившейся на неё катастрофы.

      Это даже не катастрофа…

      Это конец.

      Её личный.

      Она переспала с тем, чье имя в её семье и даже в семье Тойских произносили с шепотом. Марк, правда, с восхищением.

      Марк! Черт…

      Как же так…

      Почему…

      Мила ничего не понимала.

      Она, продолжая находиться в ступоре, не в силах прийти в себя, поднесла руку к горлу, сжала его, попутно пытаясь прокашляться. Даже боль между бедер отступила на второй план.

      То, что происходило здесь и сейчас – это её апокалипсис.

      Смотреть на Алашеева она не могла.

      Насмотрелась, кажется…

      – Вижу, от тебя ничего связного я не получу. Ок. Давай так, Милослава. Сейчас ты встанешь и снова сходишь в душ. Помоешься. Приведешь себя в порядок. Подумаешь.

      Каждое его слово кирпичами опускались на её плечи.

      Что там говорили про Глеба?

      Ох, лучше не вспоминать… Иначе она не то, что говорить, двигаться не сможет.

      А надо.

      До ванной – так точно.

      На мужчину она не смотрела. Но судя по звукам, одеваться он не спешил.

      – А потом выходишь ко мне. И мы разговариваем. Предупреждаю один раз, Милослава: станешь дурковать – будут последствия.

      Если он рассчитывал подобными словами успокоить её, то добился противоположного эффекта.

      Тут впору было засмеяться над своей наивностью. Никто её, глупую, успокаивать не будет. Напротив, ей предстоит разбор полетов.

      И полет безоблачный определенно не будет.

      – Сумку свою мне сюда. Хотя я сам заберу. Ни звонков, ни связи. Сначала разговор со мной. К двери рыпаться тоже не советую. Мила… Я вообще тебе не советую меня злить. Потому что… Сама понимаешь, в какой ситуации ты оказалась. Теперь всё – марш в ванну! Жду в гостиной.

      Мила по окончанию его речи вздрогнула, глотая слезы.

      Мамочки… Ни мыслей, ни каких-либо оправдательных слов. Лишь удушливый страх, что пронзал насквозь.

      Надо встать с кровати. И дойти до ванной. Там она сможет укрыться от мужчины хотя бы ненадолго.

      – Десять минут тебе даю. Не выходишь – иду за тобой.

      Жестко говорил. Бескомпромиссно.

      Он ещё и мысли её считывает… Прекрасно, лучше придумать нельзя.

      Вцепившись в покрывало мертвой хваткой, Мила кое-как, морщась от саднящей боли, спустила ноги на пол.

      Теперь надо сделать шаг и не упасть, не свалиться кулем.

      Сделала и не упала.

      ГЛЕБ

      – Ты, щенок! – он рычал, сдерживаясь из последних сил. – Быстро ко мне. Адрес, думаю, говорить не надо.

      – Еду, Глеб. Минут сорок и…

      – Тридцать! – рявкнул и швырнул телефон.

      Глеба