Трофей. Марина Кистяева

она не испытывала, чего ей его бояться? А вот какой-то трепет, идущий из глубины души, не давал покоя.

      Более того… Он ей даже нравился.

      Она не могла объяснить почему. Просто чувствовала.

      Дыхание мужчины изменилось. Немного сбилось. Ему нравилось то, что он видит?

      Её пальчики дотронулись до пылающих складочек. Мила с удивлением отметила, что они набухли и пропитаны влагой. То есть ей всё-таки нравится происходящее? Ещё одна волна стыда затопила девушку, и она невольно дернулась, убрала руку.

      Её руку перехватили и вернули на место.

      – Я не разрешал прекращать. Продолжай.

      Артур теперь едва ли не нависал над ней. Мила затрепетала, но снова безоговорочно послушалась.

      Себя ТАМ она тоже трогала. Изучала. Да Мила ни за что не поверит, что кто-то из девочек, гонимый любопытством, не исследовал своё тело! Мастурбировать у неё, правда, не получалось. Не чувствовала себя. Начинала, трогала и сразу же прекращала. А сейчас ей предлагали продолжить да ещё под мужским взглядом?

      У Милы закружилась голова.

      – Не… могу…

      – Почему? – с явным недовольством встретил её реплику мужчина и неожиданно приглушенно выругался: – Ладно, похеру. Иди сюда. Потом поиграем.

      Потом что сделаем?..

      Мила не успела никак отреагировать на слова Артура – он оказался между её раздвинутых ног. Его крупная фигура нависла над ней, и сейчас воспринималась огромной.

      – А ты… ласкать меня не будешь? – вопрос сорвался с её губ самопроизвольно.

      Она немного иначе всё же представляла эту ночь. Артур ни разу не прикоснулся к ней, не поцеловал. Ничего не сделал такого, отчего она могла возбудиться. И за это ей предстоит отдать сто двадцать пять тысяч? Волна протеста захлестнула девушку. Она уже собиралась высказаться, ее опередили.

      В ночной тишине послышалась довольно ядовитая усмешка.

      – А ты хочешь, чтобы я тебя поласкал?

      Сердцебиение не просто возросло, оно зашкалило.

      – Да. Хочу, – смело выдохнула она, поражаясь себе.

      – Интересно…

      Что тут интересного, она не понимала. И уже хотела напомнить о договоре, когда мужчина, особо не церемонясь, резковато перевернул её на живот, распластывая на кровати. Мила успела возмущенно пискнуть, протест застрял в горле, материализуясь в стон – мужская рука властно накрыла её ягодицы и с силой сжала.

      Как оказалось, это начало, потому что за рукой пришли губы. Кожу Милы обожгли требовательные, совсем не ласковые прикосновения. Даже с покусыванием. Зубы впились в её нежную плоть. И вместо того, чтобы закричать, запротестовать, по телу Милы с бешеной скоростью понеслись электрические разряды, едва ли не подкидывающие её.

      Если бы Мила и хотела сопротивляться, вынырнуть из-под мужчины, убежать от его хватких рук – ничего не получилось бы. Её держали крепко. Основательно. Она притихла, не замечая, как скребет ногтями по простыням.

      И куда-то плывет…

      Сумасшествие.

      Честное слово.

      Одна мужская