Любимые стихи. Джон Китс

«Избранное собрание оригинальных шотландских мелодий».

      На основе фольклора и старой шотландской литературы он создавал самобытную и современную по духу и содержанию поэзию.

      Творчество Бёрнса («Честная бедность» и др.) утверждает личное достоинство человека, которое поэт ставит выше титулов и богатства. Стихи во славу труда, творчества, веселья, свободы, бескорыстной и самоотверженной любви и дружбы соседствуют в его поэзии с сатирой, юмор, нежность и задушевность – с иронией и сарказмом. Стихи Бёрнса переведены на многие языки мира. Бёрнс скончался 21 июля 1796 года в Дамфрисе. Ему было всего 37 лет.

      Баллада Роберта Бернса “Джон Ячменное Зерно” – жемчужина мировой поэзии.  На протяжении двухсот лет существования оригинала он несколько раз переводился на русский язык.

      Джон Ячменное зерно

      Торжественно, у трёх икон

      Клялись быть заодно

      Три короля, пока жив Джон

      Ячменное Зерно.

      Взяв плуг, над свежей бороздой,

      Клялись забыть про сон,

      Пока укрытый с головой

      В земле не сгинет Джон.

      В венке лучей пришла весна

      И смыла снег с полей,

      Встал Джон, очнувшись после сна,

      Смущая королей.

      Окреп за лето, в дождь и зной,

      Так копьями зарос,

      Что враг обходит стороной,

      Боится сунуть нос.

      Осенний день вступил в права,

      Стал жёлт усатый Джон;

      К земле склонилась голова,

      Ветрами сгорблен он.

      Румянец щёк бледнее стал,

      Нет в теле прежних сил;

      Враги  ликуют: – Час настал,

      Кровь высосем из жил.

      Лютуя, острою  косой

      Лишили Джона ног,

      Потом, связав в снопы, гурьбой

      Свезли его в острог.

      С восходом солнца, бросив в тень,

      Дубасили  цепом;

      Едва живого  целый день,

      Терзали сквозняком.

      Канаву тёмною  водой,

      Залив  по самый край,

      Кунали Джона с головой:

      – Тони, иль выплывай.

      Лишь выплыл, взяли  в оборот,

      Чтоб вновь и вновь страдал.

      Когда бросали  взад – вперёд,

      Бедняга чуть дышал.

      Потом, чтоб закрепить успех,

      Сжигали до костей,

      Но мельник был страшнее всех -

      Растёр между камней.

      Враги, испив из сердца кровь,

      Жить стали  веселей;

      Чем больше пили, тем любовь

      В груди цвела сильней.

      Джон был герой, героев  кровь

      Содержит благодать.

      Кто пьёт её, тот вновь и вновь

      Таким же можешь стать.

      Она начнёт бодрить и греть,

      Даст радости прилив;

      Заставит вдовье сердце петь,

      Глаза слезой омыв.

      Давайте выпьем, чтобы Джон

      С удачею дружил,

      Чтоб со своим потомством он

      Шотландии был мил!

      "John Barleycorn"

      There was three kings unto the east, Three kings both great and high, And they hae sworn a solemn oath John Barleycorn should die.

      They took a plough and plough'd him down, Put clods upon his head,

      And they hae sworn a solemn oath John Barleycorn was dead.

      But the cheerful Spring came kindly on, And show'rs began to fall;

      John Barleycorn got up again, And sore surpris'd them all.

      The sultry suns of Summer came, And he grew thick and strong;

      His head weel arm'd wi' pointed spears, That no one should him wrong.

      The sober Autumn enter'd mild, When he grew wan and pale;

      His bending joints and drooping head Show'd he bagan to fail.

      His colour sicken'd more and m He faded into age;

      And then his enemies began To show their deadly rage.

      They've taen a weapon, long and sharp, And cut him by the knee;

      Then tied him fast upon a cart, Like a rogue for forgerie.

      They laid him down upon his back, And cudgell'd him full sore;

      They hung him up before the storm, And turn'd him o'er and o'er.

      They filled up a darksome pit With water to the brim;

      They heaved in John Barleycorn, There let him sink or swim.

      They laid him out upon the floor, To work him further woe;

      And still, as signs of life appear'd, They toss'd him to and fro.

      They wasted, o'er a scorching flame, The marrow of his bones;

      But a miller us'd him worst of all, For he crush'd him between two stones.

      And they hae taen his very heart's blood, And drank it round and round;

      And still the more and more they drank, Their joy did more abound.

      John Barleycorn was a hero bold, Of noble enterprise;

      For if you do but taste his blood, 'Twill make your courage rise.

      'Twill make a man forget his woe; 'Twill heighten all his joy;

      'Twill make the widow's heart to sing, Tho' the tear were in her eye.

      Then