Железный крест. Камилла Лэкберг

Аксель смотрит ей вслед. На секунду у нее возникло желание вернуться и попросить извинения за свою бестактность, но именно в это мгновение раздался звук захлопнувшейся двери. Она повернулась – на крыльце никого не было.

* * *

      Фьельбака, 1943 год

      – Это трудно себе представить! Как Пер Альбин Ханссон может быть таким трусом! – Вильгот Рингхольм треснул кулаком по столу так, что рюмка с коньяком задрожала.

      Его раздражала медлительность жены. Вечно так с бабами – пока сам не сделаешь, не дождешься.

      – Бодиль! – крикнул он, но ответа, к своему удивлению, не получил. Он вкрутил окурок в пепельницу и заорал изо всех сил: – Бодиль!!!

      – Сбежала твоя половина? – хохотнул Эгон Рудгрен.

      Яльмар Бенгтссон тоже засмеялся. Эта дура превращает его в посмешище! Надо что-то делать. Он уже собрался встать и навести порядок, как на пороге появилась его жена с нагруженным подносом.

      – Извини, что задержалась, – сказала она, потупив глаза, и поставила поднос на стол. – Франц, ты не мог бы…

      – Нет! – рявкнул отец. – Не мог! Он уже взрослый парень, нечего ему заниматься бабьими делами. Пусть побудет с нами и послушает, может, ума немного поднаберется! – Он подмигнул сидевшему напротив сыну.

      Тот невольно выпрямился. Ему в первый раз позволили присутствовать на деловом обеде отца. Обычно после десерта следовало поблагодарить и выйти из-за стола. Но сегодня отец настоял, чтобы он остался. Его распирала гордость. Прекрасный вечер становился все лучше.

      – Ну что, несколько капель коньяку? Что скажете, ребята? Пацану на той неделе стукнуло тринадцать, так что самое время попробовать коньячку.

      – Самое время! – ухмыльнулся Яльмар. – Давно уже самое время. Мои сорванцы причащаются с одиннадцати, и, я бы сказал, только на пользу.

      – Вильгот… ты и в самом деле считаешь, что… – Глаза жены расширились от ужаса.

      Муж демонстративно налил большую рюмку коньяка и протянул Францу. Тот глотнул и закашлялся.

      – Не торопись, паренек, коньяк надо смаковать, а не глотать, как лошадь.

      – Вильгот…

      – А ты что здесь делаешь? – Его глаза потемнели. – У тебя что, на кухне работы нет?

      Она хотела что-то сказать, но молча посмотрела на сына. Тот победно поднял рюмку.

      – За твое здоровье, мать!

      Провожаемая хохотом, она вышла на кухню и закрыла за собой дверь.

      – О чем мы говорили? Да, этот Пер Альбин – о чем он думает? Ясно как божий день – мы должны поддержать немцев.

      Эгон и Яльмар согласно кивнули.

      – Грустно это, – проникновенно сказал Яльмар. – Даже в эти тяжелые времена Швеция не может выпрямить спину и следовать шведским идеалам. Мне стыдно иногда, что я швед.

      Все покачали головами и отхлебнули коньяку.

      – О чем я думаю? – спохватился Вильгот. – Мы же не можем лакать коньяк под селедку! Франц, сбегай принеси холодного пива.

      Через пять минут порядок был восстановлен. «Туборг» из погреба прекрасно гармонировал с бутербродами с селедкой. Франц улыбнулся от