Батальон крови. Виталий Лиходед

понял, – ответил Григорий и, взяв катушку, отмотал провод, установил в землянке пару ящиков из-под патронов, поставил на них аппарат и стал подключать линии с позиций и проверять связь.

      Не успел он прикрутить последний провод, как аппарат сразу затрещал. На линии снова был комдив. Он приказал срочно позвать комбата, и Григорий, находясь рядом, в землянке, доложил капитану Киселеву, что его вновь вызывает комдив.

      Разговор был коротким, Киселев тут же приказал всем командирам вернутся на свои позиции и приготовиться к бою. Позже Гриша узнал, что комдив сообщил Киселеву о захвате языка и тот рассказал, что взятие высоты начнется с минуты на минуту. Немцы решили воспользоваться преимуществом и не дать захватившим высоту времени на окапывание и подготовку к отражению атаки.

      Война подарила им еще несколько минут спокойствия. Кто-то успел поесть, кто-то почистить оружие, но она как всегда напомнила о себе неожиданно. Никто не слышал свиста или шума летящего снаряда. Он незаметно и неслышно прилетел и разорвался в костре, вокруг которого грелись солдаты. Людей разбросало в стороны. Гриша по неопытности высунулся посмотреть, но тут же услышал строгий голос старшины:

      – Не лезь! Сиди на связи! Сейчас они припугнут артподготовкой, а потом сами полезут. После обстрела выбери место в окопе, только такое, чтобы связь была рядом с тобой. И не горячись, еще успеешь. Следи за аппаратом!

      – Все понял, – ответил Григорий. В этот момент один из снарядов разорвался совсем близко, и молодой боец не услышал, что ему ответил старшина. Гриша лишь увидел, как его огромная шинель взвилась над окопом и куда-то улетела. Григорий прижался к земле, прикрывая собой аппарат. С другой стороны он перевернул ящики, чтобы они хоть как-то защищали от прилетающих кусков грязи.

      Земля от каждого взрыва дрожала, и он чувствовал ее колебания: они казались ему дрожью огромного существа, на спине которого одни люди убивали других, применяя мощное безжалостное оружие. В короткие мгновения тишины между взрывами Гриша наклонялся к телефону и слушал его. Конечно, что могла ему сказать эта коробка с телефонной трубкой, но он смотрел на нее и верил, что она живая: там, за этим тонким проводом вся сила русского народа – огромная армия, идущая на помощь.

      Телефон молчал, а разрывы мин и снарядов с непонятной последовательностью стали прекращаться. Они все реже и реже сотрясали высоту, и вскоре последний, совсем легкий где-то там, сбоку, разорвался, как бы сказав: все, артподготовка окончена.

      Несколько минут все сидели в окопах молча: ждали, что будет дальше – новая волна летящих мин и снарядов или штурм. Тишину разорвала пулеметная очередь. Ее подхватила вторая, за ней третья, и вот уже со всех сторон стала, переливаясь, тарахтеть и трещать война. Сегодня ее песня была другой: свиста и шелеста, летящего над головой, не было. Что-то стрекотало, перекрикивая друг друга, и лишь один крупнокалиберный пулемет, как самый басистый крикун, глухими очередями заглушал остальных. Со стороны фашистов послышался такой же – мощный: он отвечал, но все время захлебывался, а наш, как заводной, отстукивал