Батальон крови. Виталий Лиходед

что высоту они держат, но потери очень большие, нужна поддержка артиллерии. Киселев развернул планшет и стал называть координаты удара. После чего сел на ящик, достал махорку, скрутил сигаретку и протянул ее Григорию.

      – Как звать-то тебя, спаситель ты наш горластый? – при этом он почесал мизинцем то самое ухо, в которое кричал Гриша.

      – Рядовой Михайлов!

      – Понятно. А звать как?

      – Григорий.

      – Молодец, Григорий, не растерялся. Слушай, а ты ведь вчера прибыл еще днем?

      – Да.

      – Значит, ты вместе с нами эту высоту брал?

      – Да.

      – Ну, ты герой. А чо ж сразу-то так не орал? Всех фрицев бы распугал, – произнес комбат и залился смехом. Его поддержали остальные. Но один коренастый паренек с грязным лицом подошел и с серьезным видом произнес:

      – Спасибо! – потом он так же серьезно повернулся к сидящим офицерам и стал говорить:

      – Пробираюсь я, значит, по окопу – стреляю. Комбата прикрываю. Вдруг, раз – и тишина. Глаза открываю – темно. Носом нюхаю – земля. Думаю: все – в могиле. Вдруг, эта моя могила как заорет! – он повернулся и посмотрел на Гришу, а все вновь закатились смехом.

      Только теперь Григорий рассмотрел погоны этого человека – лейтенанта Иванова и, присмотревшись, заметил сквозь грязь на его лице красноту. Лейтенант похлопал Гришу по плечу еще раз и, вновь съязвив, поблагодарил: «Молодец – горластый!»

      Гриша сидел и стеснялся, а весь штаб смеялся над молодым бойцом. Он не мог понять, почему эти люди издеваются, ведь он на самом деле спас их. Неужели это истерика. Атака еще не закончена – там, совсем рядом, идет сражение, и гибнут люди, а они здесь ржут, как лошади. Нет бы, на самом деле поблагодарили. Где-то недалеко снова разорвалась бомба, и в ДЗОТ залетели ошметки земли, а офицеры рассмеялись еще больше. Тут в голову Гриши пришла неожиданная мысль: откуда она пришла, он и сам не понял.

      – Товарищ комбат, разрешите обратиться к товарищу лейтенанту?

      – О, какой, – произнес лейтенант.

      А комбат, немного успокоившись, посмотрел на солдата и спокойно ответил:

      – Разрешаю!

      Гриша медленно подошел к лейтенанту Иванову и стал пристально смотреть на его рот.

      – Что, рот узнал? Он ведь один из земли торчал? – снова стал шутить Иванов.

      – Да, так точно узнал! Только… – Григорий замолчал.

      – Что только? – строго спросил комбат. – Договаривай, раз начал, – приказал он.

      И тут Гриша, сам не зная почему, выдал:

      – Только вот, товарищ комбат, я не сразу понял, что это рот лейтенанта – показалось мне, что это жопа! И мысли странные пришли: подумал – как это? Чья-то жопа рядом с лицом комбата. А когда увидел, что она плюется, вот, ей Богу, перекреститься хотел, – произнес Григорий и сам испугался – оттого, что вспомнил Бога. Ему стало не по себе, ведь он совсем недавно вступил в комсомольскую организацию.

      Все, кто были в ДЗОТе, упали на пол. Они просто не могли смеяться. Офицеры держались за