Моя строптивая леди. Джо Беверли

наверняка. Верити носила обручальное кольцо, но была ли она в самом деле замужем?

      – Не вижу, в чем проблема, – заметил Син.

      – В деньгах, – процедила Чарлз.

      – Отсюда грабеж?

      – Именно так!

      Наступило молчание, словно никто не желал предоставлять ему больше сведений, чем необходимо. Син решил проявить инициативу.

      – Понятно, что моя карета привлекла вас в первую очередь своим комфортом, но не рискованно ли пускаться в путь в краденом экипаже? Ведь существует дилижанс. В конце концов, вы могли бы уехать на своих отличных лошадях!

      – Это чужие лошади, – сказала Верити, слегка мрачнея, – и мы не можем их присвоить. Что касается дилижанса, вы правы – это было бы куда благоразумнее.

      – Верно, – вдруг сказала Чарлз, обратив к Сину холодный взгляд серо-голубых глаз. – Завтра, милорд, вы доставите нас в Шефтсбери, где мы пересядем на дилижанс. До такой степени я могу вам довериться.

      – Можете довериться мне и в остальном, но при одном условии: я приму полноправное участие в вашей авантюре.

      – Это не авантюра!

      – Ну а если дело серьезное…

      – Серьезнее некуда!

      – И вы в опасности?

      – Еще в какой!

      – Кто же вам угрожает?

      Но она лишь сжала губы.

      – Не лучше ли рассказать все? – тихо спросила Верити.

      – Возможно, позже. – Чарлз поставила точку на дискуссии, поднявшись из-за стола. – Пока меня больше всего занимает вопрос, где мы устроим нашего гостя на ночь.

      – Почему бы не с вами, мой юный друг? – невинным тоном осведомился Син (он просто не мог упустить такую возможность).

      Чарлз сильно вздрогнула, а ее сестра поперхнулась чаем.

      – В чем дело? – спросил он. – Уверяю вас, я не храплю.

      – Зато я храплю! – быстро сказала Чарлз.

      – Вот как? Кстати, а где вы спите?

      – Наверху, – настороженно произнесла она и снова покраснела. – Мы разделили комнату занавеской.

      – И что же, ни сестре, ни младенцу это ничуть не мешает? – Встретив недоуменный взгляд, Син терпеливо объяснил: – Я имею в виду ваш храп.

      Если бы глаза могли в буквальном смысле метать молнии, он был бы испепелен на месте. Как, однако, они умели вспыхивать, эти глаза! Этот огонь, и краска на щеках, и гневный изгиб губ – все, вместе взятое, превращало Чарлз в красавицу. Син признался себе, что уже вожделеет ее. Хотелось сорвать с нее мужскую одежду и добраться до женской сути, которую она так усердно скрывала. Должно быть, эти глаза могут зажечься и страстью – не только гневом, и щеки могут вспыхнуть не от смущения, а от желания. Какая удача, что он больше не разложен на постели с расставленными ногами, иначе его откровенное возбуждение добило бы ее окончательно.

      Син решил во что бы то ни стало обеспечить себе участие в этом приключении.

      Тем временем вопрос его ночлега был обсужден и принято решение устроить его на кухне. Вся постель могла бы состоять из одеяла, брошенного на каменный пол, если бы Син не вызвался принести