Одинокий голос. Елена Крюкова

ищейки —

      Чтоб гореть, две свечи,

      На Тверской скамейке.

      ***

      Седовласый старичок

      И седая дама,

      Богов сдвоенный снежок,

      Пущенный упрямо.

      Вы летите в ночь одни

      Посреди народа.

      Шарф Ее фате сродни

      И веленью моды.

      Шарф Его, как два крыла,

      Бьется за плечами.

      Лед рекламного стекла

      Праздник излучает.

      Так идут они Москвой,

      Воедино слиты.

      Мастер Генрих звать его,

      Фею – Маргарита.

      И неважно, кто они:

      То ли музыканты,

      То ль художникам сродни,

      То ли просто франты.

      Так идут они, собой

      Время прорезая —

      Двое, ставшие судьбой,

      С ясными глазами.

      В теплый дом они зайдут,

      Где века их ждали.

      Пальцы ощупью найдут

      Клавиши рояля.

      И сыграют жизнь и смерть,

      Встречи и разлуки —

      Только б вместе им успеть

      Снять с рояля руки!

      Пусть на кухне загудит,

      Словно поезд, чайник,

      Из-за штор окно глядит

      Снежною печалью.

      Пусть огромный апельсин

      Смотрит семафором,

      Голоса немых картин

      Что-то шепчут хором.

      Все равно они уйдут

      На войну искусства —

      Грудью защищать редут

      Молодого чувства.

      И со сцен в полупустой

      И битком набитый

      Зал – кричать: глухие, стой!

      Мы же не убиты!

      Мы – артисты, мы – венец

      На челе трагедий.

      Нашей радости конец

      В синеве столетий.

      А любовь – ее не тронь.

      На скамье вокзальной

      Крепко спит. Ее ладонь

      Мерзнет так хрустально.

      Рукавицу подниму,

      Пальчики согрею,

      До конца ее пойму,

      Хоть и постарею…

      Ночь в гостинице

      …А за окном щека Луны

      Бледна, как пламя, и слышны

      За стенкой ноты коридора.

      Я здесь остановлюсь на час.

      Похожа комната на класс,

      А я – на молодого вора.

      Я уворую час ночной,

      Щеку прослушаю стеной

      И просвечу окна рентгеном.

      А завтра – сцены холодок,

      Педали золотой порог —

      Безвыходно и неизменно.

      На стуле – платье, что ковер.

      Звенит угрюмый коридор

      Ведром морщинистой технички.

      Сейчас я думаю о тех,

      Кто спит за стенкой без помех

      Или чадит зажженной спичкой.

      Да, мы кочуем по стране!

      На утлом чемоданном дне —

      Две книжки, мамино печенье,

      Один надорванный билет

      Туда, назад на много лет,

      Где дома нежное свеченье…

      Я платье вышила сама.

      Но вся узоров кутерьма

      Слагает материнский профиль.

      Алмазом режущий софит

      Лишь