Первобытные. Елена Крюкова

под северным ветром. И глаза наши касаются друг друга так, как нагие ладони.

      Игрушка: Трехлапая Жаба в объятиях Змеи

      Как Трехлапую Черную Жабу

      Обвила золотая змея…

      Живодерка-жизнь!.. О, хотя бы

      Мне до смерти дожить, – а я!..

      В этой шкуре пупырчатой, жабьей,

      Золотым живым вервиём

      Глотка схвачена, – стати бабьей

      Не сыскать уже днем с огнем!..

      Время, Время, меня не мучай,

      Не пытай, не сходи на крик:

      Не царица – а гад ползучий

      На земле, где вулканий рык,

      Не родильница в той палате,

      Где серебряным слоем – пыль,

      А Трехлапая Жаба – проклятье

      Первородное, хриплая быль!

      И, распялив три мозглые лапы,

      И, раззявив двугубый рот,

      Кваком, клекотом, хрипом, сапом,

      Гулом, рокотом – всем, что умрет

      Во беззвучии, во безмолвьи

      Снеговых веков, – я кричу:

      Не души меня! дай любовью

      Мне упиться, пока хочу

      Клокотать над озером – трелью!

      Рассыпать в заливах – икру!

      …золотые кольца свистели.

      Вкруг меня сжимались, шипели.

      Золотые звезды горели

      На моем посмертном ветру.

      И текла золотая корона

      С головы моей жабьей – в снег.

      И Стоглазый Тигр Небосклона

      Устремлял охотничий бег.

***

      – Почему ты замолчала, Лисица?

      – Теперь пой ты, Горбун.

      – А если мое горло замерзло, и я никогда больше не смогу петь?

      – Ты сам знаешь, что сможешь. Не пускай копья мимо цели.

      Звезды и снег осыпались в тлеющий костер. Глаза Горбуна разгорались все сильнее, он поднял вверх два растопыренных пальца:

      – Запомни, Анеле. Это Марс и Венера. Так их потом назовут.

      – Откуда ты знаешь, Горбун, что будет потом?..

      Его молчание обволокло меня огненным сполохом.

      Повторяя устремление его взгляда, я уставилась в сердцевину красного костра. Уголья шевелились жуками. И в шевелении головней я узрела, дрожа, чуждый рисунок. Сложились угли в знаки, неведомые мне.

      – Это песня моя, Анеле. Так ее потом запишут. Но ты склони ко мне не ухо – сердце. Слушай!

      Я спрятала голову в колени, и волны снеговой ознобной дрожи катили и катили по спине безостановочно, печальными валами, и я казалась себе малой веткой – в ладони огня, малым огнем – в ладони зимы, белой ладонью зимы – в объятии ночи.

      Песня Горбуна о любви

      О трещина в железном синем льду

      О Черепаха на изломе льда

      Тебя любовь живою не найду

      Ты в панцире мороза – навсегда

      Оле хо ра

      Вы жарили на вертелах любовь

      Кромсали вы рубилами любовь

      Но головы возденьте черепашьи —

      Из Звездной Чаши

      Отпейте

      Опьянейте

      И любовь —

      Ее