Хроники «Бычьего глаза» Том I. Часть 1. Жорж Тушар-Лафосс

драгоценного времени этой встречи. Вы видели, что ваши верительные грамоты были приняты в первой аудиенции…. Ускорите же дело живым, настойчивым письмом. Видите ли, я знаю политику кабинета, с которым вы ведете переговоры; настала минута захватить сердце королевы. Не дайте же ослабеть впечатлению этого вечера – и близкий успех может увенчать вашу заботливость.

      – Попытаюсь немедленно, отвечал министр, взяв герцогиню за руку; хотя бы для того, чтобы поскорее возвратиться потом к моему настоящему чувству; успех с Анной Австрийской представит мне только удовольствие интереса, а мы условились, что вместе будем искать интереса удовольствия.

      – Вот что называется говорить немного смело, кардинал: это будет другой договор для обсуждения, и мы тогда увидим…. Умный министр не ведет рядом двух союзов, противоположных в их требованиях.

      – Нет, герцогиня; но в то время, когда договаривается с одним двором, он по крайней мере поддерживает сношения с другим.

      – Вот выказывается ваша природа: вы всегда Ришельё как в любви, так и в политике.

      После этого разговора, в котором каждый из собеседников рассчитывал, что уловил противника, кардинал попрощался с госпожей Шеврёз, оставив фаворитку в убеждении, что она начала падение министра; в то время, когда он удалился, тоже будучи уверен, что могущество его приобрело две новые опоры, показав супруге Людовика XIII, что она может достигнуть раздела верховной власти ценой слабости, и намекнув на возвышение положения честолюбию герцогини.

      На другой день рано утром в кабинет Ришельё вошел Боаробер, лицо которого уже расцвело от пяти или шести рюмок.

      – Не угодно ли вашей эминенции, сказал веселый аббат – принять три драхмы веселого расположения духа. Я чувствую себя способным прописать рецепт.

      – Благодарю, аббат, я всегда верю в другие предписания.

      – А! понимаю, вы душой и телом преданы факультету любви.

      – Не без осторожности, Боаробер.

      – Можно быть уверенным, положившись на заботливость и благоразумие вашей эминенции…. Виват, монсеньер, продолжал веселый собеседник, потирая руки – я убежден, что обет священнического целомудрия чертовски скомпрометирован, когда сословие кардиналов объявило еду войну… Когда же наступит очередь простых аббатов?

      – Бездельники, вы не ожидаете приказания начальников; вы уже давно ведете партизанскую войну против всякого рода воздержания.

      – Я уже вот сто раз говорил, что это ошибка соборов! Осудите обжору на голод, вы из него сделаете мародера, грабителя. Разве аппетит рассуждает?

      – Боаробер, это будет предмет для хорошей записки посоветоваться с Римским двором.

      – Епископам, каноникам и кармелитам – нечего подписывать.

      – Однако возвратимся к моим делам.

      – Жизнь так коротка для развлечений, а вечность так долга для…. Но я слушаю вашу эминенцию.

      – Я собираюсь писать к королеве и дать ей понять, если не окончательную цель моих намерений относительно ее, по крайней мере, желание быть впредь ее слугой…. Ты понимаешь