Сделай ставку и беги. Семён Данилюк

такие ударники! В Центральном отделении так взялись, что – ух!

      – Врет он всё, – не размыкая глаз, сподличал Непомнящий. – Немощные мы. А у меня так и вовсе инфлюэнция. Опоили они нас ханкой в этот их день Никиты, будь он неладен…

      Словно в подтверждение, Вадичка густо, душисто рыгнул.

      – Эва! В Центральном отделении уже на брагу перешли, – безошибочно определила бригадирша. – Ничо! Вы у меня на пашне вмиг оздоровеете.

      Тяжелым, как гусеничный трактор, взглядом она проехалась по председателю.

      – Сам-то надолго? Иль как в прошлый случАй?

      – Да я, Клав, всё без продыху по бригадам, то туда, то сюда. Никак без хозяйского глазу. А то вот еще дядя Митяй механизаторов на опохмел подбил. Опять же бурьян, сволочь, на огороде прет, – невнятно лопотал Фомичев, отесненный могучим бюстом от руля.

      – Короче, Фомичев! – перебила Клава. – Я тебя как член правления спрашиваю: чего насчет меня думаешь? Забыл, что обещал, когда впервой залез? Третью неделю опечатанная хожу.

      – Так я, Клав, разве чего? Я к тебе всегда с уважением. Только вот это… ботва на огороде прет. Потом в райком требуют с отчетом. А так я всегда.

      – Когда?! – Клава слегка отодвинулась, и это придало председателю вдохновения.

      – Да чо тянуть? Прям сейчас! – уверил он. – Вот только студентов доставлю …

      – К бабе Груне давай. Она просила, – пристройку ей разобрать надо. Ну, и?..

      – Просто как из пушки. Ты это…стол пока накрой.

      – Так чего, я пошла, что ль? – недоверчиво уточнила Клава.

      – Так иди! Бросай всё и иди.

      – Так пошла, – не до конца еще веря, Клава вывалилась из машины.

      – Так иди, – Фомичев врубил первую скорость и, не считаясь с ухабами, устремился вперед. – Иди и иди.

      Оглянулся через плечо:

      – Дура какая. Опять придется через Дёрново крутить.

      – А ты, погляжу, шкода, – хихикнул Непомнящий.

      – Сам бы с моё бабами покомандовал! – огрызнулся пред. – О, похотливые какие! Далёко, далёко нам еще до коммунизма. Не, надо отдавать эту Завалиху к беней фене. Сундарёв из «Красного богатыря» давно просит. В обмен комбайн и две молотилки дает. За такую-то суку и комбайн! Чего тут думать? А еще б хорошо Форсино куда подальше присовокупить, – мечтательно припомнил он. Видимо, очнувшись, он резко тормознул около потрепанного домишки. Отчего спящих Листопада с Антоном смачно «бортануло» о переднее сидение. Не просыпаясь, оба дружно сползли на пол.

      – Выгружайтесь, козлы! – принялся трясти их Непомнящий. – На стройку коммунизма приехали.

      В самом деле от палисадничка к УАЗику поспешала старушка, чистенькая и иссохшая, как осенний лопушок.

      – Петр Матвеич, неужто?..

      – Твои, твои, баба Грунь. О цене с Клавой сговоришься.

      – Да чего там? Главное, чтоб помогли, – старушка, вне себя от возбуждения, семенила вокруг УАЗа, пытаясь помочь пассажирам выбраться и оттого мешаясь. – Не пьющие, часом?

      Из УАЗа как раз выбрались Антон с Листопадом. Поддерживая друг друга за плечи,