Сделай ставку и беги. Семён Данилюк

ей разудалой хохмой. Иван нахмурился:

      – Да? И как ты себе это представляешь?

      Скажу, пошутили.

      Листопад уничижительно гоготнул:

      – Во-первых, оставишь ее без денег. Во-вторых, как только ты им вернешь «бабки», они тебя всем скопом в ментовку доставят. А следом и нас.

      – Так и так не сегодня – завтра сообщат.

      – Ни-ког-да! – внушительно отчеканил Листопад. Он все еще пребывал во власти счастливого вдохновения.-Никогда они ничего не сообщат и не напишут. Потому что все это – гомо совьетикус. То есть человек дрожащий. Он же от власти любой подлянки ждет. Кстати, правильно делает. Дома-то и впрямь аварийные. Водопровод, поди, тоже от Казакова. Если шум поднять, где гарантия, что та же мыслишка – переселить – не придет в голову какому-нибудь официальному мудриле? А начнут переселять, непременно надуют. Подсунут такую же гниль, только на окраине. Так шо, дети мои, – он покровительственно приобнял обоих, – они еще свечку поставят, что легко отделались. Если вообще догадаются. Среди нас-то нет дураков им это объяснять.

      – Один, кажется, есть, – протянул Антон, наполняясь недобрым предчувствием.

      Со стороны набережной бежал раскрасневшийся Вадичка, возбужденно размахивая руками.

      – Я-таки их раззадорил! – ещё на бегу азартно выкрикнул он. – Еле ноги унес!

      – Говори, – потребовал Антон.

      – Малек отчебучил, – гордо глядя на Вику, сообщил Вадичка. – Пришел к преду. Он мне телефон. Куда, мол, звонить будете? В рай– или в облисполком? Ах ты думаю, покажу я тебе и рай, и ад, – Вадичка глотнул воздуха, предвкушая эффект. – Ноль два набрал. «Милиция, спрашиваю?» А сам на этого дедка гляжу. Ох, гляжу! «Мы тут лохов, говорю, развели. Сейчас на ихние деньги гульнем! Прошу зачесть как анонимную явку с повинной». И – кидаю трубку. У дедка глаза по пятаку. Верещать чего-то начал, соседей звать. Я ему пламенный привет и – припустил. Как видите, тоже могём блоху подковать!

      Он победно подмигнул. Под ошарашенными взглядами обиженно засопел.

      – А ништяк! «Наколоть» лоха – полдела. А ты попробуй вот так, чтоб огонь на себя! Вот где главный кайф. Запомнят они Вадичку!

      – Удавлю! – Иван ухватил Непомнящего за бицепс, подтащил к себе, заставив приподняться на носки. В ожидании удара Вадичка зажмурился. От страха и унижения в уголках полных его губ непрерывно возникали и лопались мелкие пузырьки. Смотреть на это было противно. К тому же рядом сжалась перепуганная Вика. Бить расхотелось.

      – Как будто погоня! – выкрикнул Антон.

      В самом деле в конце переулка, со стороны Волги, появились двое мужчин. Оборотившись к другим, пока невидимым, они показывали на беглецов.

      – В общем так, – сквозь зубы процедил Иван. – Из-за тебя, пакостника, и впрямь могут розыск объявить. Потому расходимся в разные стороны. Всем надо на время затихнуть, пока пена уляжется. Если кого найдут, остальных он не знает. И больше, шоб ты мне не попадался!

      Он с ненавистью оттолкнул незадачливого хохмача, через силу подмигнул посеревшей девушке:

      – Не робей, Златовласка.