Отрок московский. Владислав Русанов

старик. И признал, подумав: – Да и я тоже не могу.

      – Дарят великим князьям, ханам и королям западным, – пояснила смолянка.

      – Зачем купцам дарить что-то князьям? – удивился Никита. – Ради вольной торговли? Чтоб не утесняли пошлинами?

      – Вот еще! Другие князья и короли дарят. Ради дружбы, союза воинского, в благодарность за помощь и поддержку.

      – А купец тут при чем?

      – Ну ты и темный…

      – Я, может, и темный, – даже обиделся слегка Никита. – Я, может, и в лесу вырос. В державных делах ничего не понимаю. Ну так я и не лезу никуда. А что тебе мешает объяснить по-человечески? Или я тайны какие-то выпытываю, которые тебе князь Александр Глебович по доброте душевной открыл?

      Мал с Василисой переглянулись.

      – Ты не обижайся, – извиняющимся тоном проговорила девушка. – Это я про темноту твою, не подумав, ляпнула. Сейчас расскажу, что думаю…

      Тем временем мадьярский купец знаком отпустил помощников, но ругаться не перестал. Ударяя кулаком по передней луке, от чего его конь шарахался в сторону и взбрыкивал, он то и дело выкрикивал охрипшим голосом:

      – Tokfilkó világtalan és suket! Elmúlt értelem veszteget![59]

      Слуги опасливо держались чуть поодаль.

      «Хоть бы ты в болок свой забрался, – устало подумал Никита. – Всех уже замордовал…»

      – Эка его разбирает, – крякнул Мал, слегка натягивая поводья, чтобы остаться рядом с придержавшей коня Василисой.

      Девушка же, убедившись, что ее слова не достигнут ушей мадьяр (кто знает, все они не понимают русскую речь или только прикидываются «валенками»), сказала:

      – Думаю я, никакой он не купец.

      – А кто? – выпучил глаза Улан-мэрген.

      – Тебе что за дело? – срезала его смолянка. – Езжай себе да помалкивай!

      Ордынец надулся, как сыч, и отвернулся.

      – Не похож он на купца, – продолжала Василиса. – Вы сами заметили, как орет на свиту. Купец не позволит себе так на охранников шуметь. А вот князь… или кто у них там в Венгерском королевстве? Боярин? Воевода?

      – Воевода – это в Валахии… – неуверенно произнес Мал. – Или в Молдавии. А у мадьяр, кажись, жупаны…

      – Да и леший с ним! – отмахнулась девица. – Он на них орет, а они молчат! А сам он как выступает, видели? Ну, самое малое, князь удельный. Где вы видели купца такого значительного да настолько себе цену знающего? А?

      Никита пожал плечами. Он и незначительных, раболепных купцов не видал. Те, с которыми ехал на Смоленск, были самыми обычными людьми – в меру хитрыми, в меру прижимистыми, в меру честными.

      – А если он не купец, то что тут делает? – Парень посмотрел в спину малость приутихшего, но продолжающего возмущаться Андраша. – Кому подарок везет? Если это, конечно, подарок и ты не ошибаешься…

      – Думать надо… – Василиса будто и не заметила его намека. Она была уверена в собственной правоте. – Если он, в самом деле, из Венгерского королевства, то может быть посланцем Карла Роберта…

      – Откуда ты все знаешь? – прищурился Никита.

      – Не твое дело! Знаю, и все!

      – Оно,

59

Дурак слепой и глухой! Последний разум потерял! (Венг.)