Ведьмы Холодного острова. Дмитрий Агалаков

часто вы в эту сторожку заглядывали прежде? Когда учились? В «домик любви»?

      Чуев покачал головой: мол, началось! Скворцова вышла на тропу войны! Георгий тут же приблизился к своей принцессе и прихватил ее за руку. Она благодарно сжала в ответ его пальцы. Никита Семеркин чуть покраснел и голосом старшего товарища ответил:

      – Да уж бывал! – и тут же, дабы не показаться чрезмерным развратником, добавил: – Как и все другие, Риммочка!

      И услышал томный вздох второкурсницы:

      – Здорово!

      Домик они увидели сразу все – он стоять чуть поодаль от лесной тропинки.

      – Надо бы окликнуть их, – посоветовала Юля. – А то неудобно получится.

      – Правильно, – согласился Никита Семеркин. – Георгий – окликни их.

      – А почему я? – пожал плечами Малышев, ему было неприятно, что им командуют. – У тебя голос, что ли, пропал?

      – Тут я отдаю приказы, – напомнил ему Семеркин.

      – Я окликну, – опередив новую реплику Георгия, сказала Юля и звонко выпалила: – Жанна! Руслан! Мы идем к вам! Слышите? С нами Венедикт Венедиктович! Если вы голые, оденьтесь! Если чем-то заняты, советую прерваться! Сделайте передышку!

      Ребята засмеялись. Ответа не было. Они подходили все ближе.

      – Руслан! Жанна! – грозным тоном на этот раз закричал Семеркин. – Вы здесь?! Это не шутки! Отвечайте!

      – Вот черт! – вдруг вырвалось у Георгия, и он рванул в сторону крыльца.

      Одновременно с ним то же самое увидел и Чуев. А за ним и Юля. Они бросились туда. Предпоследним был Никита Семеркин. И только Римма Скворцова, не снимая солнцезащитных очков, развела руками:

      – Да вы что, ребята? Куда вы?

      Георгий подбежал первым. У порога лежал Руслан. Его темя было в крови. Светлые волосы спутались и запеклись в буром месиве.

      – Боже! Боже! Боже! – повторяла подоспевшая Юля. – Неужели мертв?

      – Не знаю, – пробормотал Георгий Малышев.

      По голове Руслана, по запекшейся крови, что было особенно мерзко, ползали насекомые.

      – Надо его перевернуть, – сказала Юля. – Только осторожно.

      За их спинами уже тяжело дышал Чуев. Они аккуратно перевернули его на спину. Лицо Руслана было сплошь в запекшихся кровоподтеках.

      – Мать моя родная! – вырвалось у гиганта Чуева. – Да как же это? Руська…

      – Эт-то хуже, чем я д-думал, – осипшим голосом, заикаясь, пролепетал аспирант Семеркин. – Профессору эт-то не понравится.

      – Это уж точно, – согласился обалдевший Чуев. – Венедикт будет в ауте.

      Последней подоспела Римма и тут же истошно закричала:

      – Убили! Мама! Убили! – В порыве она закрыла лицо руками. – Руслана убили!

      – Заткнись, дура! – сморщился от ее вопля Чуев. – Юлька, забери ее!

      Крик Скворцовой и заставил Руслана очнуться. Только прежде его веки долго и конвульсивно вздрагивали.

      – Смотрите, смотрите! – воскликнул Георгий.

      Руслан открыл глаза, но вряд ли что мог понять.

      – Живой! Живой! – радостно закричала