Когда пересекаются орбиты. Нила Кинд

– «влюбилась». Нельзя в меня влюбляться, малышка… И мне нельзя… Но, кажется, со мной это тоже уже случилось…

      Я смазал её, стараясь никак не реагировать на возбуждение, которое вызывают у неё мои прикосновения, в этот раз надел ей трусики. Помог надеть юбочку и сам натянул на неё топик.

      – Никогда больше так не одевайся.

      – Как? – растерялась она.

      – Как доступная девочка, – нашёл я замену слову «шлюшка». – Тем более если собираешься идти куда-то вечером.

      – Больше не буду, – с готовностью согласилась она. Я был тронут её послушанием. Ужасно хотелось снова до самозабвения целоваться с ней, но нельзя-нельзя-нельзя! Надо скорее убрать её с моих глаз подальше. Подальше от моего члена. И как можно дальше от моего сердца.

      У меня брутальный и практичный «мерин», Mercedes G-Klasse, «кубик» цвета чёрный металлик с белым кожаным салоном. Вита уже побывала в нём вчера и теперь села в него с опаской и какой-то потерянностью.

      – Сначала едем в полицию, в отделение, к которому относится твой адрес, пишешь заявление об утере паспорта.

      – Хорошо, – покорно кивнула она.

      – Потом к тебе домой, берёшь вещи на две недели.

      Она снова кивнула.

      – Потом едем дальше… – я не стал уточнять, куда.

      Первый пункт она выполнила без меня. Второй – я проводил её до квартиры, велел из одежды взять только юбки и блузки как можно более скромные и одеться тоже поскромнее, она удивилась, но выяснять, почему да зачем, не стала. Пока ждал, внимательно разглядывал из окна подъезда двор. Никого из «посторонних» не заметил, да сегодня им было бы не до того, чтобы караулить беглянку, тем более что пока это дело на мне. К тому же я знал, что сегодня новый «обоз», из которого сбежала Вита, отправляли в Стамбул, при каждой девушке должен был быть «муж», для этого задействовали всех свободных парней.

      Она вышла с небольшой дорожной сумкой, одетая в белую шифоновую юбку до середины икры и белую блузку с коротким рукавом, но под горлышко. Тяжёлые длинные волосы перевязаны белой лентой. Ангелочек… Я одобрительно кивнул, забрал у неё сумку. Передавая её мне, она прислонилась к моей руке тыльной стороной ладони, словно бы случайно, но я-то видел, что нет. Намеренно коснулась, ласково и грустно.

      «Нельзя-нельзя-нельзя!!» – застучало в моей голове набатом.

      Мы снова сели в машину, я погнал автомобиль прочь из Москвы. По дороге в салоне связи купил Вите телефон с двумя симками. Сказал, что на один номер буду звонить только я, чтобы она не пользовалась им для других звонков. С другого номера она позвонила родителям и предупредила, что потеряла старый телефон. Чем дальше мы отъезжали от МКАДа, тем печальнее она становилась. Я поглядывал на неё искоса, но ничего не говорил, понимая, откуда взялась её печаль. Вместо этого спросил:

      – Тебе удобно сидеть? Не очень больно? А то можно откинуть кресло, будешь полулежать. – Перед глазами немедленно возникло её нежное лоно, да так ярко, что пришлось резко притормозить, постоять сколько-то минут на обочине с аварийкой, приходя в себя, мысленно