Когда пересекаются орбиты. Нила Кинд

можешь убирать подушку.

      Она положила её между нами. Мягкая преграда. Мне стало смешно. Она разглядывала меня, осмелев, медленно скользила глазами по моему лицу, голому торсу, задерживаясь на наколках. Как же тяжело мне будет выдержать неделю рядом с ней, не прикасаясь (вряд ли разрыв заживёт раньше). Придётся использовать прелестный ротик моей «наложницы» и обучить всем прочим возможностям, коих множество.

      – Как вас зовут? – вернувшись взглядом к моим глазам, спросила она, не вняв моей просьбе.

      – Я же сказал, не выкай. Повтори вопрос нормально.

      Она молчала. Времени после нанесения мази прошло достаточно. Мне нужно было снова полечить её ранку. А потом опять под ледяной душ. Приучать её ротик к моему члену начну позже, а пока ей хватит «впечатлений». Я снова встал, взял с тумбочки тюбик. Её опять затрясло.

      – Можно, я сама? – попросила жалобно.

      – Нет, – отрезал я. – Ты теперь моя, смирись с этим. Делать будешь только то, что я скажу. А я говорю, ложись на спину, сгибай ножки в коленях и раздвигай их, – я опять говорил намеренно грубо, а всё потому, что представлять, как она натирает себя своим пальчиком, мне было бы ещё тяжелее, чем намазать её самому. Так я хотя бы видел ранку и чувство вины (да, блин, чувство вины, непривычное и… приятное, словно бы возвышающее меня немного до её уровня) сдерживало мою похоть.

      Она снова закрылась подушкой, я бережно наложил мазь, любуясь складочками её нежного тёмно-розового лона, она не могла скрыть возбуждения, клитор набухал прямо на моих глазах, я не удержался, наклонился к нему, провёл языком, она застонала, свела колени вместе, зажав мою голову, но уже было понятно, что она меня хочет, хочет новых ощущений. Стесняется своих чувств, истекает сладкой влагой. Я лизал её, прикусывал, мял губами, то нежно, то чуть более жёстко, она очень быстро достигла оргазма, задёргалась под моим лицом, пытаясь отодвинуть его руками, потому что не в силах была терпеть эту сладчайшую муку.

      Я стянул шорты, убрал подушку с её лица, перевернул на живот, лёг сверху, руки просунул под неё, одной сжимая её грудки и теребя соски, другой наглаживая клитор, принялся тереться о её тугие ягодицы затвердевшим стволом, всё быстрее-быстрее, пока не кончил, не облегчил страдания моего измученного члена, она кончила вместе со мной, судя по тому, как одновременно с моим вырвался страстный стон из её груди, а тело взвилось и опало, вздрагивая в конвульсиях. Да мы с ней на одной волне, она действительно моя девочка… Снова отнёс её в душ и с наслаждением намыливал. Она избегала смотреть мне в глаза, боролась со своей стыдливостью, всё ещё пыталась прикрываться руками, я с улыбкой отводил их в стороны, опять возбудился, поднял её личико за подбородок, чтобы вынудить её смотреть на меня, но она тут же зажмурилась, взял её руку, положил на мой ствол. По её телу пробежала дрожь.

      – Давай, малышка, теперь ты. Ручкой или губками, чем хочешь, но доставь ему удовольствие, он для тебя потрудился.

      Она провела по члену нежными пальчиками, я почувствовал, как от наслаждения в нём бешено пульсирует кровь.

      – Видишь, он совсем