Дневники Сузурри. Маричка Вада

весь этот путь. Но, когда в последний раз мы это обсуждали, она только улыбнулась и как всегда произнесла одну простую фразу – 'Значит, все это мне нужно было пережить и осмыслить'. Сестренка любые невзгоды в своей жизни объясняла этим выражением.

      Мои размышления прервали повышенные тона, на которые перешли мать и Елена. Они уже забыли про Матильду и ссорились между собой. Не знаю, что не поделили на этот раз, кажется, сестра неудачно высказалась о новом ремонте в подвале моих родителей и у них началась стандартная перебранка. Не желая слышать и видеть, что произойдет дальше, я тихо откланялся, ссылаясь на долгую дорогу, и вышел на улицу. Мужчины стояли возле гаража, я даже не заметил, как они выскользнули.

      – Что там бабища, опять свору затеяли? – смеясь, спросил отец.

      Я только отмахнулся, пожал руку ему и Артему, мужу Анастасии, сел на байк и поехал домой.

      Глава 5

      Неприятное, давящее ощущение засело где-то в груди, между сердцем и легкими. Гнетущее чувство несправедливости, вызвавшее вначале негодование, постепенно переросло в неконтролируемый гнев. Как я не люблю эти посиделки с семьей! После праздничного ужина выходишь из-за стола будто пожёванный, представ на пиру в качестве главного блюда, хотя разговоры могли и не касаться тебя. Но эта слепота, которой одержимы и родители и мои старшие сестры, не просто раздражает, она вызывает всепоглощающую ненависть. Самое неправильное чувство по отношению к родным. От досады на самого себя рождается вина, обрушивая в омут собственной неполноценности, топя в ощущении прикосновения с чем-то мерзким. Сродни тому, как смотреть в зеркало и плевать в лицо отражению.

      А еще это паскудное чувство, будто сказал лишнее. Остатки дня уходят на анализ всего произнесенного и услышанного. Никогда не знаешь, что ждет после разговора, как всё вывернут, показывая сюрреалистичную изнанку твоего внутреннего состояния. Я обжигался не раз об эти невинные проникновения в душу. Купившись на обманчивое впечатление искреннего сопереживания, я раскрывался, выкладывая все как на духу, чтобы спустя пару дней получить точными ударами в сердце один укор за другим. Неважно, кто из них выпытал твою тайну, в итоге знать будут все: и мать, и отец, и сестры. Мельчайшая оплошность, обычная невнимательность и в ссоре любой из них обязательно бросит язвительное: 'Вот поэтому ты такой!'. И если мать или Елена делали это неосознанно, пытаясь показать взаимосвязь мыслей с последствиями, то Анастасия всегда давила на самое больное, нарочно вскрывая гнойники памяти. Конечно, никто в доме не допускал мысли, что такое 'воспитание' может болезненно сказаться на психике, ведь мать, да и Анастасия – педагоги со стажем, по их собственному выражению. Одному богу известно, какими людьми выросли те, кто посещал детский сад, где работали обе эти женщины. Хотя, насколько я могу судить, чужие дети имеют право на ошибки, поблажек не дают только своим.

      Я всегда держу язык за зубами, стараясь вообще ничего не рассказывать о