Ангел для сестры. Джоди Пиколт

я следила за сюжетом. Кейт просила меня записывать пропущенные серии, когда ее забирали на диализ.

      – И еще она чуть не вышла замуж за его брата-близнеца, – добавляет сестра.

      – Не забудь, как он погиб при столкновении лодок. Его не было два месяца, – включается в беседу мама, и я вспоминаю, что она тоже смотрела этот сериал, сидя с Кейт в больнице.

      Тут Кейт замечает мамино платье:

      – Что это на тебе надето?

      – О! Я собираюсь его вернуть.

      Она встает передо мной, чтобы я расстегнула молнию. Лихорадочные заказы товаров по почте для любой другой матери стали бы тревожным звоночком: пора обратиться за помощью! В случае с моей мамой такие заказы можно расценивать как здоровую передышку. Интересно, что ее так привлекает в этом процессе: возможность ненадолго надеть на себя чужую кожу или отослать назад обстоятельства, которые ей просто не подходят? Мама пристально смотрит на Кейт:

      – Точно ничего не болит?

      Когда она уходит, Кейт немного сникает. Иначе не описать, как краска сходит с ее лица, а сама она будто растворяется в подушке. По мере прогрессирования болезни моя сестра вся как-то блекнет, и я начинаю опасаться, что однажды проснусь и не смогу разглядеть ее.

      – Подвинься! – приказывает Кейт. – Ты закрываешь экран.

      Я пересаживаюсь на свою кровать:

      – Там показывают анонсы.

      – Ну, если я умру сегодня вечером, то хочу знать, что пропущу.

      Я взбиваю подушки. Кейт, как обычно, поменяла их и забрала себе все мягкие, которые не сваливаются комками и не вызывают ощущения, что у тебя под шеей камни. Она считает себя вправе поступать так, потому что на три года старше меня, или потому что больна, или потому что Луна вошла в созвездие Водолея, – причина найдется всегда. Я прищуриваюсь, глядя в телевизор. Хотелось бы мне пощелкать каналы, но шансов нет, дело ясное.

      – Этот твой Престон какой-то пластиковый.

      – Тогда почему прошлой ночью я слышала, как ты шептала в подушку его имя?

      – Заткнись! – говорю я.

      – Сама заткнись! – Кейт улыбается. – Хотя он, вероятно, гей. Все напрасно, учитывая, что сестры Фицджеральд… – Она морщится и замолкает, не договорив.

      Я перекатываюсь на бок:

      – Кейт?

      Она трет поясницу:

      – Да ничего.

      Это почки.

      – Сходить за мамой?

      – Пока не надо. – Она протягивает руку между нашими кроватями, которые стоят достаточно близко, чтобы мы могли прикоснуться друг к другу, если обе захотим. Я тоже тянусь к ней. В детстве мы делали этот мост и проверяли, сколько Барби сможем на нем удержать.

      Потом мне снились кошмары, будто меня разрезали на мелкие кусочки и обратно было никак не собрать, какая-нибудь часть терялась.

      Отец говорит, что огонь сам угаснет, если не открывать окон и не добавлять топлива. Полагаю, именно этим я и занимаюсь, если разобраться. Папа еще говорит, когда языки пламени лижут тебе пятки, придется проломить