Ханморская Древучесть. Анна Гутиева

Золотинка и буканожки переглянулись.

      – Ку-ку! – заявила Золотинка в сторону исчезнувшего крученя.

      – Еще какое, – подтвердила Душаня и спросила у буканожек: – А вы слышали что-нибудь о крученях?

      – Жжжж-жж-жжж, – объяснили ей буканожки.

      – Похоже, что вы тоже довольно-таки кратковременные создания. Он тоже упомянул древостов. Интересно, он еще появится?

      В ответ на этот вопрос из норы вывалился Сто Мте Фок (как там дальше, Душаня слегка подзабыла). Из коричневато-бежевого он стал тошнотно-лиловым и начал заикаться:

      – В-все с-съедено. П-прошлого больше н-нет. О-остались лишь ж-жалкие к-клочки воспоминаний. Они все изъели!

      – Кто?! Ке?! Кого? – в один голос закричали Душаня и Золотинка.

      – П-пожиратели прошлого.

      Кручень понизил голос и, оглядываясь по сторонам, объяснил:

      – Это та самая гадливая мелочь, преотвратно дымящаяся, что подъедает частицы воспоминаний: то запах, то цвета, то смыслы. Так, ничего особенного. Ведь мы, кручени, стоим на страже и успеваем собрать все, что случается, в великие Книги Прошлого. Мы, кручени, не из тех, кто бесконечно плодит настоящее. Нет уж. Мы создаем наши Книги и уносим вглубь, к самым корням. Вы знаете, что из хорошо унавоженного прошлого растут ветвистые дороги будущего?

      Ангуча, Душаня и буканожки помотали головами. Кручень только махнул на них парой-тройкой отростков.

      – У-у, пожиратели. Я вообще не вижу прошлого! – внезапно вскричал он так, что Золотинка свалилась на Душаню.

      Пока Душаня спихивала с себя громоздкую ангучу, кручень застонал:

      – От пожирателей остается одна сплошная прожженная темнота, черные обугленные дыры на месте воспоминаний и больше ничего.

      Древока с опаской оглянулась: вдруг эта «гадливая мелочь» дымится где-то поблизости? Но вокруг свистел ветер, необъятно голубело небо, и бежала по острову от ветра трава.

      – Но как же я мог проспать? Понимаете, я ведь прилег в прошлое на пару часиков. Там уже никогда ничего не случается, все упаковано в Книги, и я ничего не могу пропустить. Но это! Сожжены дороги прошлого, а крученя усыпили в настоящем. Неслыханно. Катастрофа. Нет, Мир не знал подобного злодейства! Придумал! – опомнился кручень и ткнул пальцем в небо. – Я должен всенепременейше сообщить о содеянном в Шароградское хранилище крученей.

      И не попрощавшись, исчез под землей.

      ***

      – Ку-ку, – брякнула Золотинка.

      – Ты уже говорила, – вяло отозвалась Душаня.

      Она пыталась представить унавоженные книгами деревья, растущие из прошлого в будущее, и крученей, снующих в их корнях, и чтобы все это вмещалось в настоящее, в котором живет она, древока. Но под рукой щекотались травинки, а ветер пытался сотворить из развевающейся шерсти начес, и невидимые глазу дороги в прошлое представлялись смутно.

      Буканожки тем временем шебуршались о чем-то своем, а затем уползли в заросли. Немного погодя Душанины размышления нарушила ветхая книга, которая вышла из сор-травы и направилась к обомлевшей древоке. Ангуча вздыбила шерсть и