Дар Дьявола. Яна Ирбис

дух пота от давно немытых тел вызывала тошноту. Спасала положение свежесть морозного утра. Да, было довольно зябко. Женщины кутались в толстые потрёпанные шали, наброшенные на голову и плечи поверх длинных платьев из грубой ткани. В истоптанных башмаках на босу ногу, они дрожали, и устало вздыхали. Мужчины переговаривались между собой и почёсывали бороды. Им было теплее. Широкие порты, заправленные в сапоги из грубой кожи, прятались под длинными холщовыми рубахами. Линялые войлочные безрукавки, распахнутые на груди, надевали они больше для солидности, нежели ради тепла. Воры стояли поодиночке и присматривались, оценивая жертву своего ремесла по одёжке. Жулики мысленно усмехались, и норовили прямо на месте обмануть доверчивых людей. Гости рассматривали высокие каменные стены града, который собирались посетить и поражались его величию.

      Вдали за горами и громадой королевского замка, робко тянуло вверх острые лучи солнце. Начинался день миролюбиво и обещал быть тёплым. Однообразные будни, где бедняк пытался заработать корамар на жизнь, а богач прожигал бытие в праздности. Лень не позволяла ему в такой ранний час выйти на улицу, хотя за запертыми крепостными воротами началась утренняя суета.

      Однако прежде чем гости окунутся в суматоху, преодолеют расстояние по мосту над болотистым рвом. От разинутой пасти пропасти, до половины заполненной жижей, клубился туман, расползаясь в разные стороны, и оседая на людях кристалликами влажной росы с примесью амбре тины.

      Нордвинд, притихший вдали, своим величием наводил благоговение и страх, ведь там царили суровые законы. Люди старались правила не нарушать, дабы не быть повешенными на малой площади Грешников. Зато с удовольствием смотрели на казнь и осуждали обречённых.

      Такова жизнь. Она кипит своей деятельностью и продвигает вперёд. Вот и на месте сборов нарастал гул голосов – люди выражали нетерпение. Вскоре на том конце послышался скрип опускаемой решётки. Лязг огласил округу натягиванием толстых колец больших крепких цепей, которые держали деревянный трап.

      Немного времени, и конец моста опустился, сливаясь с ухабистой, подмороженной травяной порослью земли.

      Люди воодушевились. Девушка с мешком хлеба посматривала в сторону рыцаря. Воин направился в их сторону на вороном жеребце. Он приветствовал скучающего стражника, который прислушивался к звону колокола. Церковники созывали верующих на службу.

      – Так, все в одну сторону! Не толпится мне тут. Ты куда без очереди? А ну, кыш в конец строя, – скомандовал стражник, перекинувшись парой фраз с рыцарем. – Девочку вон ту пропустите.

      Девушка передёрнула худеньким плечиком, сильнее ухватилась тонкими руками за завязки мешка и пролезла сквозь толпу. Она быстро подошла к охране. Опустив кладь на деревянный настил у ног стражника, распахнула обтрепавшиеся края и сняла чистую тряпицу с корзины. В нос ударил аромат хлеба. У большинства присутствующих рот наполнился слюной, а в животах заурчало, что рыцарь повернул голову в их сторону. Забрало на шлеме он поднял и сверкал