СТАЛИН ЖИВ! Пятьдесят третий… и дальше. Александр Черенов

минералку, и стакан не стоял бы на столе, а лежал на полу: «классика». Семён Ильич вполне мог полагаться на свой опыт: нацистская Германия не оставляла без работы их с профессором Вернером прозекторскую.

      Поэтому он сейчас твёрдо мог заявить – пока самому себе: применён яд замедленного действия. И яд именно такой, какой даёт картину естественного заболевания и смерти от естественных же причин.

      В лаборатории Майрановского изучению ядов такого типа воздействия придавали особое значение. Григорий Моисеевич в своё время говорил, что его продукция относится к числу тех судьбоносных факторов, что коренным образом могут изменить течение не только отечественной, но и мировой истории. Течение мировой истории его продукция не изменила, но на судьбу Григория Моисеевича повлияла самым непосредственным образом: очень скоро профессора обвинят в личном «упокоении» ста пятидесяти душ, и не всегда «во имя науки»…

      Браилов выглянул в коридор: тишина с пустотой по-прежнему делили его между собой. Поэтому он спокойно проследовал в одну из заброшенных комнат второго этажа, где никто не жил и не бывал.

      Из потайного места, оборудованного за стенкой одного из шкафов, он извлёк плотно обёрнутую мешковиной сумку. Это была его личная аптечка. Напутствуя перед заступлением «на трудовую вахту», генерал Власик очень просил его совместить обязанности сторожа с обязанностями лекаря. Точнее: «лекаря впрок», «на всякий случай». Объяснение было на удивление простым и на удивление же честным: Хозяин не любит врачей. И лечиться тоже не любит. А ведь уже восьмой десяток пошёл. Власик даже попытался цитировать Вертинского: «Он стоит, как серебряный тополь… Сколько стоил ему Севастополь! Сколько стоил ему Сталинград!» Вывод: дорого обошлась война Хозяину. Давно уже не «добрый молодец», а врачам предпочитает самолечение. Сам себе ставит диагноз, затем посылает охрану в ближайшую аптеку со списком таблеток – и вся «медицина»!

      Власик тогда совсем не по-служебному разговорился на тему «доброжелателей» в окружении Сталина, которые так «клацают челюстями – аж, звон в ушах»! А Хозяин, со слов генерала, с годами совсем перестал разбираться в людях. Даже профессору Виноградову дозволяет лишь раз в году появляться на даче. Тот ездил бы и каждый день, да Сталин боялся медиков. В отличие от своих «ближних», хотя те заслуживали недоверия, куда больше…

      … – Да, Николай Сидорович, – Браилов уже спешил с саквояжем вниз по лестнице, – похоже, что ты оказался прав. И ты, Григорий Моисеевич – тоже: вот и пригодилось…

      В саквояже у Семёна Ильича было всё для того, чтобы оперативно «вытащить» самого безнадёжного пациента: от новейших западных препаратов до заслуженных ветеранов китайской традиционной медицины.

      Наполнив шприц подходящим к симптомам противоядием, Браилов аккуратно сделал внутривенную инъекцию. Потом ещё одну. И ещё. Спустя несколько минут в глазах Хозяина что-то