найти новое основание для достоверного знания. И таким по необходимости стало являться божественное откровение; философия начинает искать свои основания в богословии и мистике. Эклектизм в неопифагорейской школе является смесью идей Платона, стоицизма и пифагорейства. Этот эклектицизм возводит свое учение к мистике чисел Пифагора. Философия Платона и Аристотеля у них является искажениями пифагорейства, с присвоением себе всего наилучшего. Арифметические символы нового пифагорейства допускают разное толкование. Неопифагорейцы признают божественное единство, которое выше бытия и познания, как абсолютное начало. Другие неопифагорейцы говорят, что Бог един и находится внутри мироздания; «он есть ум, и душа и движение всех сфер». Некоторые из них проповедуют монизм, рассматривая единицу как «верховное начало сущего», которое порождает двоицу; эта монада выше противоположности. Другие наоборот придерживаются двух начал: единицы и двоицы. «Единица начало действующей причинности, двоица – начало материи, а конкретные существа являются произведением обоих этих начал – деятельного и страдательного». Иногда признается три, четыре начала: «Божество (единство), материя (двоица), формы или идеи (числа)». В числах неопифагорейцы видят начала количественных математических отношений, которыми обуславливается гармония мира как целого. Числа – невещественные начала, познаваемые умом дают форму и строй всему вещественному; числа сходны с идеями Платона, но они не самобытны, а исходят из единства, и являются силами этого единства. «Одни пифагорейцы, монисты, все объясняли из единого начала, из Монады: линия является истечением точки, плоскость – истечением линии, тело – истечением плоскости». Единица – символизирует точку, а две точки – линию между ними, что признавалось за «логос протяженности». В числах они видят бесплотные логосы. Неопифагорейцы пытались подвести положительный итог между монизмом стоиков и дуализмом Платона и Аристотеля, освятив свое знание религиозным авторитетом Пифагора. Они возводят свое знание к абсолютно сущему.
Итак, философы начинают искать религиозный авторитет и находят его в лице Пифагора. Сам Пифагор считал себя существом, стоящим между богами и людьми и указывал, что первым его воплощением на земле был бог Гермес. Неопифагорейцы признают абсолютное божественное единство и начало, которое выше бытия и познания. Бог «есть ум, и душа и движение всех сфер». Числа – невещественные начала, познаваемые умом дают форму и строй всему вещественному; числа сходны с идеями Платона, но они не самобытны, а исходят из единства, и являются силами этого единства.
2.3.Филон Александрийский (ок. 25 г до н.э. – ок. 50 г н.э.). На рубеже эпох универсальный принцип разума и слова встречается с монотеизмом у иудеев. Влияние греческой культуры на иудейство более всего заметно среди еврейского населения «рассеяния». Греческий язык становится
