Широко открытое небо. Алексей Анатальевич Стравинский

пожаловал Стивен. Он всегда приходит лишь с одной целью. Никаких вопросов. Немного ожидания.

      Закурил и ждёт, опершись плечом в стену, когда – то оклеенную белыми обоями. Те уже давно стали жёлтыми от курева и прикосновений грязными рукми. Та же участь настигла и зубы Джона.

      – Если я их сниму – мы оба задохнёмся, поэтому давай не выходить за прежние рамки, – злобно отрезал Стивен.

      Джон опустил взгляд на свои потные пятки. Кивнул, сделал затяжку.

      – Доставай, – брякнул он, почёсывая лысую макушку.

      Стив передав второму телефон. Тот поглядел на него со всех сторон, пошевелил густыми усами и сказал:

      – Да на нем кровь, Стиви. – Приподнял бровь, снова крепко затянулся и пустил густую струю дыма.

      – А тебе давно не всё равно?

      Джон опустил взгляд на телефон, несколько раз подкинул его в руке.

      – Полсотни, Стиви, и имей не забывай кое – что: если ко мне кто заявится с вопросами о телефоне – я тебе выдам, не сомневайся в этом. Ты редкостная мразь и я догадываюсь, где ты его взял.

      Стив молча протянул руку вперёд, глядя куда – то на пол.

      Джон потёр нос тыльной стороной ладони, сунул руку в карман грязных шорт и достав оттуда пару двадцаток и одну десятку. Он даже не рассматривал вариант более высокой цены за телефон. Отдал случайно попавшие в карман деньги и все на этом. Все всегда согласны. Лишь некоторые просят больше, тщетно пытаются сторговаться, и только единицы могут действительно вытрясти из жирного, низкого и лысеющего, вечно воняющего потом человека немного больше. Джон призирает и хает подобных «друзей».

      На самом деле телефон можно реализовать за три – четыре сотни. Джон прекрасно это знает, как сейчас, так и в каждый другой раз. До ужаса жадный человек настолько дорожит деньгами, что лишний раз не тратит их на себя самого, если, конечно, дело не касается проституток, наркотиков и пьянок во всевозможных барах.

      – Проваливай, – Джон открыл дверь. В душное помещение проник прохладный воздух.

      Стив вышел на улицу. Смеркается.

      Проваливай.…

      Даже такому ничтожеству, такой твари, как Джон он не смог ничего ответить. Как отвратительна, жалка жизнь Стивена. Он зависим от самых гнилых слоёв общества.

      Падение продолжается.

      Злость приходит вместе с отчаянием. Стивен не знает, на что именно он злится – несправедливость, имеющееся для него общество, на самого себя? Он ощущает эту фоновую энергию, источник которой зарыт глубоко внутри него. Будто бы намагниченные камушки подползли друг к другу вплотную, и их общая сила вызывает вибрацию, источающую зло. Каждый камушек внутри Стива – глоток, сделанный им в разное время жизни. Он глотал свою трусость, свою неуверенность, чужое мнение, свои и чужие страхи, которые породили сотни демонов. Он спрятал это всё глубоко внутри себя. Камни переросли во что – то новое и теперь всё это медленно, но уверенно убивает Стивена.

      Он ничего об этом не знает. Он ничего не понимает и просто злится.

      Темнота вокруг исправно освещающих улицы фонарей сгущается. Демонам