Широко открытое небо. Алексей Анатальевич Стравинский

и в нем пробуждаются гены родителей – индивидуальность начинает уменьшаться. Затем он оказывается в определённом круге общения – индивидуальность уменьшается. Он повсюду сталкивается с навязыванием, нравоучениями, запретами, обязательствами – кем – то придуманными вещами, которые нужны не ему, а кому – то другому, либо, что ещё смешнее, уже вовсе никому не нужны, а имеют место быть лишь от привычки, зависимости, но, несмотря на это, продолжать исправно работать. Невероятно трудно двигаться в желанном направлении, когда тебя постоянно сбивают с пути внешние факторы.

      Чистейший человек начинает пачкаться обо всё подряд. Психика меняется, убеждения меняются, вкусы, запреты, обязательства, желания…

      Мы – ферма, в которой мы выращиваем таких людей, от которых позже мы стараемся держаться как можно дальше. Мы выращиваем самих себя такими, какими нам быть не хочется и виним при этом в своих бедах кого угодно, но, конечно же, только не себя.

      Выращиваем, делая себя слабее. Делая себя слабее – мы делаем себя уязвимыми перед пороком. Стоит ему проникнуть внутрь человека – он овладевает им без остатка. Пользуется им, словно паразит. Когда носитель умирает – он отправляется на поиске очередной жертвы в виде качеств, нравов и прочих составляющих "плохого человека". Остаётся лишь тело – измученное, получившее свободу, нашедшее смерть. Теперь мы видим его в истинном, не заражённом свете. Вот каким оно было от рождения и до самой смерти. Истинное лицо.

      В размышлениях о подобных вещах невольно и нежданно приходит совершенно не желаемый, но имеющий до приторно сильного вкуса правды вывод, что в мире нет истинного человека, настоящего, такого каким он был, когда – то очень давно.

      Кто мы?

      Дом очистился. Он свободен. Он медленно погибает, радуясь подобному положению вещей. На раму «распахнутого настежь» окна села чёрная птица. Оглядел пространство, она обнаружила в нем ещё одну душу, плотно слившуюся со стенами. Птица улетает, крепко схватив её когтистыми лапами. Она доставит душу туда, где ей положено быть. Она была последней из всех тех душ, что вырвались из своих тел в этом финальном месте. Вряд – ли она могла думать о том, что всё закончится именно так. Мало кто находит в себе силы как следует задуматься о подобных вещах, а те потом они просто случаются.