Корпоративное бессознательное. Александр Андронин

пожал плечами и снова замолчал, уставившись в костёр. Эгер продолжал сверлить его взглядом.

      – Что было дальше? – быстро спросила Эйди.

      Она смотрела то на Грина, то на Эгера. Эгер отвёл глаза от гиганта, посмотрел на схему на земле, снова начал водить над ней ножом.

      – Ленноксы заключили соглашение с «Ай-Ю-Джи», помогали друг другу на юго-востоке. Нортов тоже кто-то поддерживал… не знаю, кто именно, не сталкивался. На западе «Такеды» действовали вместе с нами против «Тригон» и его друзей из «Магнума», – он указал на Кеорта, – которые так и не объединились. В принципе, соглашение «Тенфорс» и «Такеда» тоже было временным. Думаю, когда мы вместе покончили бы с «Тригоном», с их многочисленной наёмной пехотой, действие соглашения истекло бы. И компания «Тенфорс индастриз» взялась бы за такед.

      Схема на земле жила своей жизнью. Прямые линии, сектора, обозначенные логотипами, – в неверном свете костра всё обретало объём, двигалось, менялось. Границы искривлялись, сектора наползали друг на друга, цвета перетекали один в другой, отражаясь в дыму, как свет проектора. Кеорт зажмурился, открыл глаза, но дымные видения не собирались исчезать. Он не мог их отогнать. И не хотел.

      – В конце концов, кто-то перешёл в наступление, – сказал Эгер. – Не знаю, кто, да и неважно. Для нас начало активной фазы поглощения означало только, что нам тоже пора переходить к более масштабным акциям.

      Костёр бросил тень на лицо Эгера, сделав его ещё более жёстким.

      – Механизм пришёл в действие, – в глазах Грина отражался огонь.

      Схему затянуло дымом. Отсветы костра окрасили все сектора багровым. Хаос, разрушение. Казалось, схема на земле горит.

      – Силы «Тригона» атаковали укрепрайон «Такеды» у Нового Киото. Рассчитывали на глубокий прорыв, но завязли. – Эгер говорил, глядя в пустоту перед собой. – Такеды подтянули силы – с восточной границы, я думаю – и остановили наступление. Пока они выдавливали тригонов со своей территории, к делу подключился «Магнум». Авиация у них всегда была хороша. За три дня боёв представительство «Тригон глобал» потеряло больше половины личного состава.

      Пляска линий на земле стала яростной. В дыму и огне появлялись смутные образы. Кеорт хотел поправить Эгера, сказать, что линии говорят другое, но он промолчал. В конце концов, и линии, и образы в дыму из всех четверых видел он один.

      …Люди в тяжёлой броне идут на прорыв. Многие из них надели её впервые. Не все из них умеют обращаться с оружием, ещё вчера они были водителями, монтажниками, сварщиками. Их высадили здесь грузовики, предназначенные для перевозки угля, зерна, руды; на машины наспех установили пулемёты, лёгкие пушки, наварили стальные листы, обеспечив хоть какую-то защиту. Сейчас эти импровизированные бронетранспортёры горят у них за спиной. Впереди цепь низких дзотов; каждая амбразура, каждое пулемётное гнездо изливает смерть.

      От огня сотен стволов ночь превращается в день. Люди продолжают идти. Навстречу им несётся адский жар плазмы, свинец, разогнанный