Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе. Теодор Драйзер

домашнюю обстановку у Кэллиганов. – Кажется, они живут довольно бедно.

      – Так и есть, но они мне нравятся, – ответила Эйлин.

      – И ты уверена, что они никому не скажут?

      – Нет, никогда!

      – Ну, хорошо, – сказал он. – Ты знаешь, что делаешь. Я не хочу давать советы против твоей воли. Но если бы я был на твоем месте, то последовал бы желанию твоего отца и уехал на какое-то время. Он рано или поздно остынет, а я по-прежнему буду здесь. Мы сможем переписываться друг с другом.

      В тот момент, когда Каупервуд произнес эти слова, Эйлин помрачнела. Ее любовь к нему была так велика, что даже намек на длительную разлуку был подобен удару ножом в грудь. Ее Фрэнк здесь, и он в беде; возможно, его осудят, а ее не будет рядом! Никогда! Как он мог предложить такое? Может быть, он уже не так любит ее, как она его? Неужели он собирается оставить ее как раз в тот момент, когда она собирается сделать шаг, который приблизит их друг другу? Ее глаза затуманились от обиды и негодования.

      – Почему ты так говоришь? – воскликнула она. – Ты же знаешь, что сейчас я не уеду из Филадельфии. Ты ведь не думаешь, что я брошу тебя?

      Проницательный от природы, Каупервуд хорошо понял, что она имела в виду. Он безмерно любил ее. «Боже милосердный, – подумал он, – я никогда не сделаю ей больно!»

      – Милая, ты не понимаешь, – быстро сказал он, когда увидел выражение ее глаз. – Поступай, как считаешь должным. Ты задумала это, чтобы оставаться рядом со мной; вот и хорошо. Больше не думай обо мне и о том, что я тебе сказал. Я лишь считал, что это ухудшит положение для нас обоих, но теперь я так не думаю. Ты полагаешь, что отец сильно любит тебя и, если ты уйдешь, изменит свое мнение. Пусть будет так. Но мы должны быть крайне осторожны, дорогая. Положение и впрямь становится серьезным. Если ты уйдешь из дома и твой отец обвинит меня в похищении, а потом предаст это дело огласке, нам с тобой не поздоровится, и тогда меня точно осудят по этому обвинению, если не по другому. И что потом? Ты не должна чаще встречаться со мной без крайней необходимости. Если бы нам хватило ума и мы бы перестали встречаться до того, как твой отец получил анонимное письмо, то ничего бы не случилось. Но теперь это случилось, и нам нужно быть как можно более благоразумными, понятно?

      Он привлек ее к себе и поцеловал.

      – Есть ли у тебя деньги?

      Эйлин, глубоко тронутая его словами, была уверена, что поступает правильно: отец слишком сильно любит ее. Он не допустит ее публичного осуждения и поэтому не станет открыто нападать на Каупервуда. Скорее всего, объяснила она Фрэнку, отец попросит ее вернуться домой. И он, слушая ее, был вынужден уступить. Зачем спорить? Она все равно не покинет его.

      Впервые за все время знакомства с Эйлин он достал из кармана пачку купюр.

      – Вот двести долларов, милая, – сказал он. – Я хочу, чтобы до нашей следующей встречи ты ни в чем не нуждалась. И не думай, будто я не люблю тебя; ты знаешь, что это неправда. Я без ума от тебя.

      Эйлин запротестовала