Убегай!. Харлан Кобен

пока выйдет Ивонна – она пообещала подождать Эстер у лифта – и дверь в кабинет закроется. Секунду-другую Фагбенл пристально смотрел сквозь стеклянную стену на огороженные кубиклы. Посетителям должно казаться странным, подумал он, что здесь не предоставляется полной конфиденциальности.

      – Будьте любезны, Саймон, скажите, где вы были вчера вечером?

      – В котором часу?

      Фагбенл пожал плечами:

      – Пусть это будет весь вечер. Скажем, начиная с шести часов.

      – До шести я был здесь. Потом отправился домой на подземке.

      – По какой ветке вы ехали?

      – По первой.

      – Садились на «Чамберс-стрит»?

      – Да. А вышел на остановке «Линкольн-центр».

      Фагбенл кивнул с таким видом, будто узнал нечто важное.

      – Сколько всего вы потратили на это времени? То есть от дверей до дверей. Минут двадцать, тридцать?

      – Тридцать минут.

      – Значит, вы были дома где-то около половины седьмого?

      – Так оно и есть.

      – Дома кто-нибудь был?

      – Жена и младшая дочь.

      – У вас ведь есть еще и сын, правильно?

      – Да. Сэм. Но он учится в колледже.

      – Где?

      – В Амхерсте. Это в штате Массачусетс.

      – Да, я знаю, где находится Амхерст, – сказал Фагбенл. – Итак, вы пришли домой. Ваша жена и дочь были там…

      – Да.

      – А потом вы выходили из дома?

      Саймон подумал, но всего секунду:

      – Да, два раза.

      – Куда вы ходили?

      – В парк.

      – И в какое время?

      – В семь, а потом еще раз, в десять вечера. Выгуливал собаку.

      – О, превосходно. Какой породы ваша собака?

      – Гаванская болонка. Ее зовут Ласло.

      – Разве Ласло не мужское имя?

      Он кивнул. Да, конечно мужское. Они приобрели Ласло в подарок Сэму на день рождения, мальчику исполнилось тогда шесть лет. И Сэм требовал назвать собачку этим именем, ему не важно было, какого она пола. Это было давно, но как только собачка оказалась у них в доме, вопреки всем обещаниям Сэма и его двух сестричек, забота о животном легла на плечи единственного члена семейства, который был против того, чтобы завести собаку.

      На Саймона.

      И это тоже неудивительно: он очень полюбил Ласло. Он обожал эти прогулки с ней, особенно те минуты, когда к концу дня он появлялся в дверях и Ласло приветствовала его с такой бешеной радостью – так может радоваться заключенный на пожизненный срок, которого неожиданно выпустили из тюрьмы, причем так было каждый день без единого исключения. И она с таким энтузиазмом тащила его в парк, словно никогда прежде там не гуляла.

      Ласло сейчас двенадцать лет. И шаг у нее уже не такой быстрый. И слух пропал, так что иногда даже не чует, что Саймон уже возвращается, пока он не войдет в дом, и это Саймона очень огорчает, даже больше чем следует.

      – И кроме этого, ни за чем не выходили, только гулять с собакой?

      – Да.

      – Значит, весь вечер вы втроем пробыли дома?

      – Я этого не говорил.

      Фагбенл откинулся на спинку