Дань псам. Том 2. Стивен Эриксон

в замешательстве, но ему придется выбирать, и скоро.

      Остряк пожал плечами.

      – Мне все это говорить бессмысленно. Я с Трейком не общаюсь. Я его ни о чем таком не просил. Да и не нужно мне все это…

      – Ха, – пролаял сегулех, разворачиваясь к всаднику. – Слыхал, Сакув Арес? Давай, я его убью?

      Сакув Арес? Помнится, его звали как-то иначе. Одна из этих кличек, характерных для малазанских вояк, – вот только какая именно?

      – Лучше прибереги свою ярость для Шкуродера, – спокойно откликнулся Сакув Арес.

      – Шкуродер! – взревел сегулех, дернув лошадь так, что та развернулась. – Но где же он? Я про него забыл! Худ, стервец, это все из-за тебя! Где Шкуродер? – Он уставился на трех всадников. – Может, Ток знает? Или ты, Брухалиан? Отвечайте, где он прячется!

      – Откуда нам знать? – сказал Сакув Арес. – Но в одном я уверен.

      – В чем же? – потребовал сегулех.

      – На вершине этого холма его нет.

      – Эх! – Сегулех ударил шпорами в бесчувственные бока лошади. Которая тем не менее рванулась вперед, нырнула вниз с вершины и понеслась по склону, словно обезумевшая лавина.

      Брухалиан негромко усмехнулся, и Остряк заметил, что чуть улыбается даже Ток – хотя по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом. Похоже, смерть его действительно была ужасной, словно бы у мира на все имелся лишь один ответ, единственное окончание всему, и те уроки, которые из него можно извлечь, душу не тешат. Поняв это, он помрачнел.

      Страдать от того, что ты нечист, доводится многим, но сколь же невыносимой делается подобная ноша, если очищения и не предвидится – ни в смертный миг, ни даже после. Глядя на оживших мертвецов, Остряк не замечал в них ничего похожего на искупление, ничего избытого – вина, стыд, досада и горе так и вились вокруг, подобно ядовитому облаку.

      – Если, когда меня убьют, я сделаюсь кем-то вроде вас, – сказал он, – то надо будет поберечься.

      Тот, кого звали Сакув Арес, устало облокотился на высокую, как принято в Семи Городах, луку седла.

      – Поверь, я тебе сочувствую. Скажи, как, по-твоему, заслужили ли мы покой?

      – А разве нет?

      – Ты потерял всех, кто был с тобой.

      – Верно.

      Остряк заметил, что Ток Анастер теперь неотрывно следит за ним острым, точно кинжал, взглядом.

      – Только здесь их нет.

      Остряк поглядел на Сакува Ареса, наморщил лоб.

      – Но ведь они, я полагаю, должны быть?

      Впервые за все время заговорил Брухалиан:

      – Дела обстоят так, как обстоят. Мы уже ни в чем не уверены.

      – Держись подальше от царства Худа, – сказал Ток Анастер. – Врата… закрыты.

      Мастер Квелл вздрогнул.

      – Как закрыты? Такого не может быть. Худ что, посылает теперь мертвых восвояси?

      Единственный глаз Тока все еще смотрел на Остряка.

      – Для живых граница теперь на замке. Будет выставлена стража. Дозорные. И они не потерпят никаких нарушителей. Вам не дозволено быть там, куда мы сейчас маршируем. Ныне, и, вероятно, никогда. Так что держитесь подальше, пока у вас еще есть