Дань псам. Том 2. Стивен Эриксон

пришел и сел рядом с Драсти, глядя на своего юного подчиненного в молчании, выносить которое становилось все тяжелей.

      Пока Драсти, наконец, не произнес:

      – Прости меня, Бэйниск. Я…

      – Это все ерунда. Вот только мне хотелось бы знать, что ты такое затеял. Не думал, что у тебя от меня найдутся тайны, право слово, не думал. Веназ, тот только и повторяет: «А я что говорил?» Повторяет, что ты никуда не годный крот и что лучше бы мне тебя отправить на земляные работы.

      На земляных работах дети долго не живут.

      – Веназ снова хочет стать твоим лучшим кротом.

      – Знаю, только он уже переросток.

      – Такие, как он, никогда не любят таких, как я, – сказал Драсти. Не жалуясь, просто как факт.

      – Потому что ты его умнее, а то, что он старше, ничего не значит, это даже хуже для него, потому что башкой ты его давно обогнал, если не всех нас тут. Послушай, Драсти, я тебя не первого такого здесь вижу, такие иногда появляются, только надолго не задерживаются. Иногда их колотят до тех пор, пока они не поглупеют. А иногда просто убивают. Или при попытке к бегству, или когда они начинают перечить начальству. Твоя сообразительность тебя же и погубит, понимаешь?

      – Да, Бэйниск. Прости меня.

      – Зачем ты лазаешь по штрекам?

      Он был готов все ему рассказать. Казалось, что сейчас для этого самый подходящий момент. Только Драсти, когда накатывали подобные чувства, себе уже не доверял. Любые объяснения опасны. И могут навлечь на них еще больше неприятностей.

      – Ты еще кости с собой таскал, – сказал Бэйниск. – Эти кости, на них ведь проклятье.

      – Почему?

      – Проклятье, да и все.

      – Но почему, Бэйниск?

      – Потому что их нашли там, где никаких костей не положено, вот почему. На такой глубине никого не хоронят – да и кто станет хоронить дохлых зверей? Нет, кости эти принадлежат демонам, что живут прямо в камнях, во мраке. В самых недрах земли. Никогда не прикасайся к таким костям, Драсти, и даже не вздумай относить их обратно!

      Значит, вот в чем Бэйниск его подозревает?

      – Мне… мне было страшно, – сказал Драсти. – Я думал, выходит, мы вроде как могилы раскапываем. И поэтому в последнее время у нас столько несчастных случаев…

      – Несчастные случаи у нас оттого, что новое начальство слишком круто берет, гонит нас в штреки, где потолки в трещинах и воздух плохой – такой, от которого видишь то, чего нет.

      – Может, со мной так и вышло?

      – Может, – сказал Бэйниск, поднимаясь на ноги, – да вот только я так не думаю.

      И ушел. Завтра Драсти снова выходить на работу. Он этого побаивался, потому что спина здорово болела, но надо будет выйти, чтобы облегчить жизнь Бэйниску, которого и так наказали ни за что. Драсти будет работать изо всех сил, невзирая ни на какую боль. Будет работать изо всех сил, чтобы снова понравиться Бэйниску.

      Потому что если в подобном месте ты еще и никому не нравишься, то и жить-то особо незачем.

      Из