Путешествия во время пандемии. Владимир Дараган

И холод. Почему так стало холодно? Солнце светит, воздух неподвижен. Ах, да! Нет её теплого ветра. Поэтому и холодно…

      – Ты в порядке? Тебя час не было.

      – Час?

      – Ну да. Пытался тебе звонить, но тут практически нет сигнала. Я пошел за тобой, а ты на пеньке дремлешь. Не стал тебя беспокоить.

      – Прости, устала.

      – Ладно, проехали. Шашлык готов. Подгорел немного, пока я тебя искал.

      Дальше Танька ничего не помнит. Ни шашлык, ни стакан красного вина, ни дороги назад… Кажется, она согласилась выйти за Сережку замуж. Или не согласилась. Впрочем, это неважно. Важно, что ее отпустило. И что стало совсем не страшно жить.

      – Ты сказал, что у тебя был подобный случай со «скайпом»?

      – Да.

      – И как ты это объясняешь, как физик?

      – Как физик, я это никак объяснить не могу. Сейчас этот случай начал забываться, и жить стало не так страшно.

      Когда жить не страшно

      – Куда сейчас?

      – Вот!

      Палец показывает на город между Москвой и Питером.

      – И в этом городе ты нашел ответ на такой сложный философский вопрос?

      – Частично, да. Я там родился, в первый класс пошел. Люблю этот город. Со всеми его проблемами и бедами.

      – И когда же жить не страшно? Есть история?

      – Есть. Пусть она случится в этом городе.

      Дом у шоссе

      Его дом на окраине города стоял на шоссе Москва—Санкт-Петербург. Поток машин днем и ночью. Шум, гарь. После полуночи поток ослабевал, но легче не становилось. Он лежал, укрывшись старым стеганым одеялом, и смотрел в потолок, где зажигался, полз и исчезал прямоугольник света – это от фар, светивших, как ему казалось, прямо в окно. И привыкнуть к непрерывному гулу было проще, чем к отдельному реву ночных машин, ускорявшихся у его дома.

      Потом сделали объездную дорогу, машин почти не стало даже днем. Ночью же наступала тишина, и он мог слышать звон в ушах.

      – Это от давления, – сказала в магазине соседка. – Ты, Михалыч, к врачу бы сходил. Таблетки помогут.

      Он отмахивался и шел домой. Его дому больше ста лет. Он как-то попытался вспомнить, что о постройке дома рассказывал отец, но не вспомнил. Про корову, что жила в пристройке, вспомнил, а остальное забыл. За годы стены дома покосились, ушли в землю, но старые бревна тепло держали, печка немного дымила, но грела неплохо. Дрова кучей лежали во дворе. Надо бы сложить их в поленницу, он начинал, потом бросал. И так сойдет. Брезентом накроет и все дела. В дровах он не нуждался. Раньше он работал на Лесопильном заводе, который давно закрыли, но «связи» у него остались. Эти «связи» помогали ему по дешевке купить осенью грузовик дров.

      Жил он в двух комнатах. Первая служила кухней и столовой. Вторая, где стояла кровать, потертое кресло, скрипучий шкаф и комод с телевизором, служила ему спальней и гостиной. Телевизор