Victoria. Янина Хмель

замуж. Я готова жить с человеком, с которым мне уютно. Готова любить его. Делать ему массаж и кофе – это то немногое, на что я способна. Как я уже говорила, гладить рубашки я не умею. И ни разу в жизни не сварила борщ. Чем я могу покрыть это? Наверное, искренностью. Я буду искренне любить. Искренне злиться. И искренне скандалить.

      Только кому нужна эта искренность?.. Всем подавай тихую послушную домохозяйку. А я карьерист. И я люблю то, что я делаю.

      Мне 29. И мне не страшно, что у меня нет ребёнка. И даже нет того, от кого я хотела бы этого ребёнка. Где-то в момент создания из меня женщины была допущена ошибка: ингредиент материнства и желания выйти замуж был добавлен по минимуму. И, если уж я искренна, то буду искренна до конца, – я не чувствую себя несчастной. Мне не хватает только любви. Чтобы любили меня.

      Всегда любила я. То нежно. То страстно. То чувственно. То ревностно. То долго. То мимолётно. Всегда отдавала часть себя. Кому-то больше, кому-то меньше. И никогда не задавалась вопросом – а любят ли меня? Мне казалось, было достаточно того, что любила я. Только время тикает – тик-так – и я понимаю, что именно этого «любят меня» мне и не хватает. Чтобы любили меня так же, как любила я…

      Перед открытием книжного бара я снова забежала к Ольге Александровне. В этот раз за советом.

      – Я не знала… – Не лгала она, когда я сообщила ей новость.

      – Будем шить ещё одно платье? – За глупой улыбкой я скрывала боль и разочарование.

      – И ты пойдёшь?! – Удивлённо смотрела на меня она, будто я сообщила ей о своём намерении ограбить банк.

      – А вы бы пошли? – Я уставилась в свою чашку с холодным кофе.

      – Только для того, чтобы испортить эту свадьбу! – Выпалила она.

      – Тёть Оль… – Теперь я удивлённо смотрела на неё.

      И мы обе рассмеялись.

      – Ирония судьбы, – устало заметила я.

      – И не говори ты! – Ольга Александровна поставила свою чашку с кофе на столик. – Перекур?

      Мы вышли на балкон. Закурили одновременно и также одновременно выпустили первый дым.

      – Мне иногда так больно и грустно, что я не познакомилась с Викулей… Я не имею права говорить такое вам – матери, потерявшей дочь.

      – Вы бы сдружились… – Грустно улыбнулась в ответ она.

      – Никогда не спрашивала у вас… Вам стало легче после того, как этих мразей поймали?

      – Честно? Нет. Думала, что обрету покой, когда эти ублюдки будут сидеть за решёткой… Но нет. Моей девочки по-прежнему нет рядом.

      Я ничего не ответила. Так и знала.

      – Я надеялась, что вы с Глебушкой подарите мне внученьку. И она будет похожа на Викулю…

      Я виновато и даже как-то пристыженно опустила взгляд:

      – Простите…

      Она погладила меня по плечу:

      – Я никогда не благодарила тебя… Это было очень важным жестом для меня – назвать свою мечту в честь моей доченьки.

      – Это меньшее, что я могла сделать в память о ней. – На глаза навернулись слёзы.

      Мы молчали. Я посмотрела в небо и подумала – «мягких тебе облачков, дорогая…» И как-то теплее стало на душе. Как будто меня накрыло крыльями Ангела.

      – Время идёт. Я живу. А её больше